А в понедельник по школьной радиотрансляции грозно прозвучал голос нашего директора:

      – Всем учащимся немедленно собраться в актовом зале.

      Мы собрались. Расселись по своим классам. И особенно не волновались. Немного интересно было – и все.

      Но тут на сцене затрепетал занавес и шагнул из-за него вперед наш директор. Он строго окинул всех нас пытливым взором и рявкнул:

      – Встать! Кто это сделал – шаг вперед!

      Наш директор был когда-то офицером и до сих пор не бросил свои армейские замашки. Когда мы особенно его доставали, он грозно топорщил усы, вытягивался в струнку, руки по швам и объявлял:

      – Я полком командовал! А уж с вами одной левой справлюсь.

      Мы встали, но никто шагать не стал. Во-первых, потому что некуда было шагать, не по стульям же, а во-вторых – мы столько всего наделали, что не догадывались, чем именно вызвали гнев начальства.

      Назрела страшная тишина. И в этой тишине особенно грозно прозвучали слова директора:

      – Кто похитил из учительской классные журналы? Два шага вперед! Если через пять минут журналы не вернутся, я вызову милицию. И предупреждаю: виновный будет строго наказан. А юных двоечников и юных хулиганов это все равно не спасет: все наши педагоги отлично помнят все ваши оценки. – И он почему-то при этих словах посмотрел на Алешку. Алешка покраснел. Но не от стыда. Скорее – от злости. – Разойдись!

      Мы разошлись… Журналы не вернулись… Милицию директор не вызвал – не захотел «пятнать позором мундир нашей славной школы». Но предупредил, что увольнительных… то есть новогоднего карнавала не будет до тех пор, пока не появятся журналы и не объявится их похититель. Хоть до Восьмого марта…

      Алешку я отловил в спортзале. Он там пытался исправить двойку хотя бы по физкультуре и висел, болтая ногами, на шведской стенке.

      – Здорово, да? – спросил он меня. – Вот повезло.

      – Куда ты их дел? – не стал я деликатничать.

      – Ты что, Дим! – взвыл Алешка. – Я, по-твоему, совсем дурак, да?

      Я не успел ответить, потому что в зал заглянула Любовь Сергеевна и грустно сообщила, что Алешку вызывает директор.

      Из кабинета директора он вылетел злющий, как маленькая оса.

      – Ну я ему!.. – пыхтел он. – Ну!.. Рога пообломаю!.. Ухи пообрываю!..

      – Кому? – спросил я с надеждой. – Директору?

      – Похитителю! Я его найду! У меня хоть одна тройка была – по поведению. Теперь и ее нету! Из-за этого гада!

      Я понял, что нужно выручать братца. Одному ему с этими рогами и ушами не справиться.

      А немного позже я понял, что кража журналов из учительской – это не рога и уши, а гораздо серьезнее: первое звено в цепи подготовки неизвестными лицами целого ряда преступлений. И когда я это понял – отступать уже было поздно…