Линга Шарира. Третье возрождение Феникса. Виктор Романович Саморский
Читать онлайн книгу.
ухватил Мамуку острыми когтями, вцепился в горло, ощутив одуряющий аромат человеческой плоти. Сжал мощные челюсти, вырвал и с наслаждением проглотил что-то мягкое и вкусное. Живительное тепло обожгло пищевод, в ноздри ударил пьянящий запах свежей крови. Мамука был еще жив, пыжился что-то прохрипеть, прижимая ладони к жуткой ране и разбрызгивая во все стороны багровые капли. Ударом мощной лапы, Оборотень отшвырнул толстяка с дороги, шагнул вперед, вглядываясь в искаженные страхом лица. Охотничий азарт захлестнул его целиком, голод, жажда крови, и полное безразличие к судьбам жертв.
Из тех, кто видел боевую трансформацию, никто не должен остаться в живых!
Оборотень прыгнул в толпу, принялся рвать и кромсать несчастных, почти не встречая сопротивления. Люди были слишком поражены увиденным и растеряли остатки воинственности. Их разум и волю парализовал самый древний и самый мощный инстинкт – страх.
И тогда началась паника, пытаясь обратится в бегство, люди столкнулись со стоящими позади и обрушились на них со всей возможной яростью, кулаками и зубами пробивая дорогу к свободе. Обезумевшие, полностью потерявшие человеческую суть, бежали, объятые суеверным ужасом и отчаянным желанием выбраться из этой передряги живыми. Всего через несколько секунд барак превратился в кровавое ристалище…
Россия. Московская обл. г Мытищи. 29 января 2003 г. 11:14
Секретный объект из состава комплекса Академии СВР России
***
Мотыль помотал головой, отгоняя жуткие воспоминания, открыл глаза.
Стоит все это рассказывать? Было это на самом деле, или привиделось в бреду угасающего сознания? Он не знал, поэтому решил опустить подробности.
– Пришел в себя в карцере, – продолжил он рассказ, – на руке гипс, голова перебинтована, челюсть болит, зубы шатаются. Полгода на допросы таскали. Не поверили следователи, что я один против толпы бился. Требовали сдать членов группировки. Смешно, ей богу! Какая у меня, неприкасаемого, может быть группировка? Официально объявили происшествие тюремным бунтом. Многим сроки продлили. Если бы всех жмуров на меня повесили, пожизненное корячилось бы. Но нет, просто пятеру докинули, и обратно в барак.
А там уголовная власть сменилась. Чурок почти всех в другой лагерь переместили. После мне уже рассказали, чем все тогда закончилось. Десяток трупов, полсотни с травмами в лазарет. А двое крышей поехали, клялись на допросах, что видели, как я в волка превратился.
Что еще рассказать, Петрович? Через неделю после того, как меня из одиночки обратно в лагерь перевели, вызвали к Князю, это местный авторитет, который над всем лагерем смотрящий. Отказаться от переговоров нельзя было, за это нашинкуют, будь ты хоть волком, хоть медведем.
Я пошел. Терять-то уже все равно нечего. Захожу к нему в каморку, вижу такую картину: диван мягкий, столик журнальный, кальян, вискарик, на стене ковер ручной работы. Все как в лучших домах Ландона и Парижу.
Я зубы сжал, молчу. А сам Князь