Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и «папа» и «мама», и «Саша» и «Маша», оставалась у нас невыученной одна только самая последняя буква – «я».

      И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.

      Я, как всегда, показал ей букву, дал как следует её рассмотреть и сказал:

      – А это вот, Иринушка, буква «я».

      Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:

      – Ты?

      – Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я».

      – Буква «ты»?

      – Да не «ты», а «я».

      Она ещё больше удивилась и говорит:

      – Я и говорю «ты».

      – Да не я, а буква «я».

      – Не ты, а буква «ты»?

      – Ох, Иринушка, Иринушка. Наверно, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется «я»?

      – Нет, – говорит, – почему не понимаю? Я понимаю.

      – Что ты понимаешь?

      – Это не ты, а это буква так называется: «ты».

      Фу! Ну в самом деле, ну что ты с ней поделаешь? Как же, скажите на милость, ей объяснить, что я – это не я, ты – не ты, она – не она и что вообще «я» – это только буква?

      – Ну, вот что, – сказал я наконец, – ну, давай скажи как будто про себя: я. Понимаешь? Про себя. Как ты про себя говоришь.

      Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:

      – Говорить?

      – Ну-ну… конечно.

      Вижу – молчит. Опустила голову. Губами шевелит.

      Я говорю:

      – Ну, что же ты?

      – Я сказала.

      – А я не слышал, что ты сказала.

      – Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.

      – Что же ты говоришь?

      Она оглянулась и шёпотом – на ухо мне:

      – Ты!

      Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.

      Внутри у меня уже всё кипело, как вода в чайнике. А бедная Иринушка сидела, склонившись над букварём, искоса посматривала на меня и жалобно сопела. Ей, наверно, было стыдно, что она такая бестолковая.

      Но и мне тоже было стыдно, что я, большой человек, не могу научить маленького человека правильно читать такую простую букву, как буква «я».

      Наконец я придумал всё-таки. Я быстро подошёл к девочке, ткнул её пальцем в нос и спрашиваю:

      – Это кто?

      Она говорит:

      – Это я.

      – Ну вот… Понимаешь? А это буква «я».

      Она говорит:

      – Понимаю…

      А у самой уж, вижу, и губы дрожат и носик сморщился – вот-вот заплачет.

      – Что же ты, – я спрашиваю, – понимаешь?

      – Понимаю, – говорит, – что это я.

      – Правильно. Молодец. А это вот буква «я». Ясно?

      – Ясно, – говорит. – Это буква «ты».

      – Да не «ты», а «я»!

      – Не я, а ты.

      – Не я, а буква «я»!

      – Не ты, а буква «ты»!

      – Не буква «ты», господи боже мой, а буква «я»!

      – Не буква «я», господи боже мой, а буква «ты».

      Я опять вскочил и опять забегал по комнате.

      – Нет такой буквы! – закричал я. – Пойми ты, бестолковая девчонка! Нет и не может быть такой буквы! Есть буква «я». Понимаешь? Я! Буква «я»! Изволь повторять за мной: я! я! я!..

      – Ты, ты, ты, – пролепетала она, едва разжимая губы. Потом уронила голову на стол и заплакала. Да так громко и так жалобно, что весь мой гнев сразу остыл. Мне стало жалко её.

      – Хорошо, – сказал я. – Как видно, мы с тобой и в самом деле немного заработались. Возьми свои книги и тетрадки и можешь идти гулять. На сегодня хватит.

      Она кое-как запихала в сумочку своё барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь и всхлипывая, вышла из комнаты.

      А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнём через эту проклятую букву «я»?

      «Ладно! – решил я. – Забудем о ней. Ну её. Начнём следующий урок прямо с чтения. Может быть, так лучше будет».

      И на другой день, когда Иринушка, весёлая и раскрасневшаяся после игры, пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил её за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:

      – А ну, сударыня, давайте-ка почитайте мне что-нибудь.

      Она, как всегда перед чтением, поёрзала на стуле, вздохнула, уткнулась и пальцем и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло, не переводя дыхания прочла:

      – Тыкову дали тыблоко.

      – Что