Z: Квази. Кайнозой. Сергей Лукьяненко
Читать онлайн книгу.
прошагали мимо дальнобойщиков, суровых ребят с табельными мачете на поясах, и подошли к старой «реношке». Дальнобойщики поглядывали на Михаила – неприязненно, но молча. Водитель «рено» курил, ожидая осмотра машины. Выглядел он совершенно спокойным, даже умиротворённым. Полноватый дядька лет сорока, с залысиной и рыхлым лицом.
– Альберт Ефремович! – позвал я.
Мужчина обернулся, посмотрел на меня. Кивнул. Он меня знал, и я его тоже. Спокойствие и умиротворённость покинули лицо мужчины, сменившись усталостью и безнадёжностью.
Нет, честное слово. Настолько разительная смена эмоций – только актёр мог бы и изобразить. Потом мужчина посмотрел на Михаила – и к его выражению лица добавилась ещё и тоска. Актёр!
Впрочем, Альберт Ефремович и был актёром МХАТа. Ведущим актёром.
– Далеко собрались? – спросил я.
Альберт Ефремович бросил и затоптал сигарету. Сказал досадливо:
– Эх, ну что вам не сидится, товарищ капитан? Неужто дел в городе мало?
– Альберт Ефремович… – сказал я укоризненно.
– В Питер, – безнадёжно, но упрямо сказал мужчина.
Я заглянул в машину. Нахмурился.
– А маму одну оставили? Она же хворала у вас последний год…
Альберт Ефремович вздохнул.
– Не надо, товарищ капитан.
– Симонов моя фамилия, – подсказал я. – Откройте багажник.
– Помню, что Симонов, – сказал мужчина. – Слушайте, а давайте как в старом телешоу? Я вам контрамарку на премьеру – а вы не открываете багажник?
– Альберт Ефремович… – сказал я. – Вы великий актёр. И человек хороший. Но сейчас вы поступаете неправильно.
И тут из его глаз покатились слёзы. Непритворные. Он подошёл к багажнику, открыл его.
Я заглянул внутрь. Там лежали одеяла – и под ними что-то слегка шевелилось.
– Лучше я, – внезапно сказал Михаил и потянулся к одеялам.
Но актёр его опередил. Наверное, ему было неприятно, что это сделает кто-то другой. Он резко наклонился и сдёрнул одеяло.
Старушку-мать Альберт Ефремович связал, очевидно, сразу после смерти. Связал очень крепко, по рукам и ногам.
Но восставшие, когда они чуют рядом человеческую плоть, проявляют удивительное упорство и находчивость.
У старушки и зубов-то почти не оставалось в её восемьдесят пять лет. Но она всё-таки перегрызла-пережевала крепкую верёвку. И стоило сыну сдёрнуть одеяло – одним рывком приподнялась, вцепилась ему в руку, тряся жиденькими седыми прядками волос, принялась грызть.
Актёр завопил. Он стоял, оцепенев, и кричал – а старушка с урчанием жевала его запястье.
Первым опомнился Михаил.
– Отпусти его, – сказал он. – Отпусти. Отпусти!
Я нащупал на поясе ножны, но доставать мачете не стал. Михаил склонился над старушкой и смотрел ей в глаза. Актёр кричал, не делая попыток вырваться. Со всех сторон к нам бежали люди – и дежурные с дубинками, и охрана, достающая пистолеты, и дальнобойщики с мачете…
Выбирать приходилось