А потом наступили «суровые» будни, и мы перестали загорать всей нашей дружной веселой компанией на Собачьем пляже. У ребят начались интенсивные съемки в «Зеленом фургоне», а я вернулся к своей работе на одесском телевидении. По заданию отдела информации я продолжил мотаться по городу и области на потрепанном телевизионном УАЗе. Водитель отменно рулил, оператор снимал, а я собирал «на карандаш» соответствующий материал и вечером писал дикторские тексты для утренних новостей. Но уже без особого удовольствия и рвения.

      На этой практике я познакомился с Михаилом Вершининым, ассистентом кинооператора с Одесской киностудии. Очень скоро он станет одним из лучших моих друзей – наравне с Володей Сельницким и другими немногими.

      «На болоте»

      (Первому и последнему президенту СССР и всем другим капитанам)

      Я последний глоток из помойного сделал ведра. Вместе с солнцем гляжу равнодушно в замшелую палубу. Вся команда меня обманула и бросила.

      Вон другие – уходят свои бороздить океаны, а на желтом болоте мой зеленый от грусти фрегат тихо тонет, даже тряпочки вымпелов не шевельнутся от грязи.

      Вот одна паутинка дрожит, серебрится, зацепилась откуда-то, к берегу тянет, затянуться трясиною нам с кораблем не дает. Хочется что-то по этому поводу спеть, но ведь нет уже голоса, и поет эту песню другой и счастливый: «Ну и дела! Солнечным августом запросто держит земля мой издохший фрегат лишь одной паутинкой осенней!»

      А мне что же делать тогда, когда предали все, безголосому?

      Вот что!

      Придется тебе, капитан, без корабля потонуть – одному! Как ни противно – а надо.

      Воздух густеет и превращается в воду. Я боюсь поперхнуться, стараюсь почти не дышать. Но ведь я же не рыба, и жабры мои никуда не годятся – видно, нет их совсем. Но я все же…

      Обманным путем…

      Еле-еле…

      Вдыхаю чуть-чуть этот воздух.

      Еще и еще…

      Привыкаю!

      И так – погружаюсь…

      Как в море…

      И не замечаю, что уже потонул в самом деле, переполненный до языка этой желтой болотной водой.

      (19-27 авг. 1991, Одесса)

      «Как я не люблю Одессу»

      (Эмоции гостя по Одессе)

      Когда я приезжаю, Одесса плачет горючими слезами…

      Это правда. Я даже зонт перестал брать, зная наперед, насколько горючи бывают такие потоки: и сверху, и снизу, и слева, и справа, и в лицо, и в спину. Какой уж тут зонт!

      Потом, успокаиваясь, Одесса всхлипывает пару дней и, еще не просохнув от слез, являет мне свою чистую после дождей улыбку. В этот краткий миг она трогательна, прелестна и очаровательна как ребенок, – тем более что уже совсем скоро этот миг проходит, и страстный жар переполняет все ее закоулки…

      Тогда она глядит на меня своим вожделенным оком сквозь трепещущие ресницы платанов и кленов Французского бульвара…

      …вздыхает на склонах серебристым запахом диких