Театральная сказка. Игорь Малышев
Читать онлайн книгу.
что он скорее хотел укусить девочку, а не поцеловать.
Дети рассказали Гному о своём бедственном положении, и тот, извиваясь, принялся доказывать им, что не знает выхода из леса. Но если дети согласятся подождать, он непременно узнает: у ужа и гадюки, у кабана и лисы, у рыжика и мухомора.
Однако прежде они должны разгадать три загадки.
– Всего три! Три маленькие простенькие загадочки! – мельтешил Гном. – Согласны?
– Хорошо. Мы согласны, – ответили дети.
– Но если вы не разгадаете хотя бы одну, я съем вас. Зажарю вот в этой замечательной печи и съем. Ха-ха. Что? Годится?
Ганц и Гретель переглянулись.
– Делать нечего, по рукам.
– Обожаю детей! – с радостными подвываниями произнёс Гном и потряс палкой в воздухе.
Потом он загадывал им загадки, две из которых они успешно разгадали, а с третьей не справились, и Гном, потирая узкие сухие руки, собрался отправить их в печь. Но после того как выяснилось, что исполненная детьми раскоряка никак не пролезает в жерло печи, он вызвался показать, как на самом деле нужно лежать на лопате, и в итоге отправлялся в сочащееся сочным алым светом печное нутро. После чего дети радостно возвращались домой к отцу.
– Неплохо. В общем и целом молодцы, – с неподдельной радостью сказал Альберт, когда они дошли до финала. Однако тут же пригасил ликование: – Только не обольщайтесь, работы ещё очень и очень много.
Премьера
И вот, наконец, день премьеры. Утром Мыш и Ветка сходили с ума от волнения, но ближе к вечеру, как ни странно, немного успокоились и держались почти уверенно.
Народу в зале собралось немного, но это не беда, успокоил их Альберт.
– Мы же только открылись, потом сарафанное радио разнесёт весть о нас по Москве и зритель пойдёт, – заверил режиссёр.
Дети видели, что сам он волнуется не меньше их, но умело это скрывает.
До поры действо развивалось весьма неплохо.
И вот, когда дети воодушевлённо сопели, изображая, что грызут прянично-леденцовые углы печи, снизу, из-под пола, донёсся стук. Они замерли, думая, что он им только чудится, но звук нарастал, становился всё чётче, явственней. Было похоже, как если бы кто-то в деревянных башмаках поднимался по лестнице из далёких глубин, всё ближе и ближе к поверхности сцены.
Мыш и Ветка обескураженно поглядели на стоящего за кулисами Альберта, тот энергично замахал руками, призывая не выходить из образа.
«Это же тот актёр, который будет являться только на спектакли», – вспомнил Мыш.
Стук приблизился и затих.
Раздавшийся в наступившей тишине скрип показался почти оглушительным. По спинам детей ледяным крошевом осыпались мурашки.
В стволе дуба, возвышавшегося рядом с печью и накрывавшего своей кроной половину сцены, открылась дверь. За ней стояла ровная и глухая тьма.
Мальчик и девочка с интересом заглянули в неё, непроницаемую, как вода в колодце. На дне её произошло движение, и появилось вытянутое худое лицо, о котором можно было бы сказать, что оно похоже на донкихотовское,