Мистер Сталл взял за правило никогда не высказывать мнения о постояльцах. Развивать собственную позицию о них было так же бесполезно и по-детски, как указывать на очертания проплывающих облаков. Постояльцы приходили, отбрасывали небольшую тень и летели дальше.

      И все же мистеру Сталлу становилось все труднее не высказывать мнения о боскопе, мистере Пинфилде, который, несмотря на всю свою безликость, оказался весьма изобретательным занудой. Во-первых, все эти путешествия в газетные архивы, загрузившие его коридорных на нескольких часов. Затем побелка на коврах – вероятно, часть придется вырезать и заменить, – и, наконец, вызов стражей закона, чей визит парализовал подчиненных из-за сплетен.

      Поэтому, когда мистер Сталл оторвал взгляд от своей кафедры и графика, над которым работал, и увидел стоящего перед ним боскопа, он чуть не выпалил: «О нет, что же вы опять натворили?»

      Боскоп спросил, нет ли более уединенного места, где они могли бы обсудить «деликатный вопрос». Неизменно любезный мистер Сталл проводил боскопа в угол большого вестибюля, пустого, если не считать растения с шелковыми листьями в горшке. Боскоп посмотрел на растение так, словно увидел змею, а затем спросил, нельзя ли уйти «куда-нибудь подальше». С едва заметным вздохом мистер Сталл отвел гостя на кухню. А она, стоило признать, была забита поварами, коридорными и судомойками, но грохот посуды, звон ножей и рявканье раздраженного шеф-повара даровали им оглушительную разновидность уединения, которое, как надеялся мистер Сталл, удовлетворит надоедливого гостя.

      Однако этого не произошло. Боскоп оглянулся через оба плеча, прежде чем прокричал в ухо мистеру Сталлу, что он не хочет создавать трудности, но нет ли где-нибудь еще немного более отдаленного места?

      Мистер Сталл почувствовал себя не то чтобы оскорбленным, но прибывающим на конечную станцию терпения. Он уже собрался предложить гостю присесть на вилку, как вдруг заметил на лацкане боскопа поблескивающую эмблему Клуба. Он бы меньше удивился, обнаружься у мистера Пинфилда третий глаз.

      Открыв в себе новые резервы терпения, мистер Сталл повел гостя в кладовую, где с потолка свисали толстые окорока, а в воздухе пованивало сырными головами. Он закрыл дверь, погрузив их в интимную темноту, которую быстро рассеял с помощью спички. Сталл приготовился к худшему – окровавленному телу в своей ванной или сгоревшим занавесям.

      С очень серьезным видом боскоп произнес:

      – Меня пригласили на вечеринку.

      – Прошу