Заетойщина. Александр Етоев
Читать онлайн книгу.
с телом, наголо разденешься,
душа – туда, а тело – не туда,
ватерклозет, отхожая вода…
Душа же, душенька, души́цы раз отведав,
той, что в блаженных пажитях цветёт,
нажмёт на кнопочку отводов и ответов
и заведёт мотор, и за гору уйдёт
в блаженство рек, в цветенье роз и лилий,
и что бы вы, друзья, ни говорили,
я не поверю ни за что, что… Что?..
Что чтоканье бессвязное, круженье
от слова к слову, музыки броженье,
словесный мёд, вселенское ничто
не вяжет, не томит, не восхищает
божественное сердце, что прощает
и страх, и грех, и что, и что, и что?»
Прав Дед Етой? Скажите мне, ответьте,
не важно, встал он с той или не с той, –
на берегах бессмертия и смерти
прав Дед Етой?
* * *
Дед Етой сказал нам однажды,
на Свири озирая лодки:
«Вот бы мне, от дум, не от жажды,
выпить вволю не квасу – водки».
С ним мы ездили по России,
по северной земле нежной,
карельской, вепсской, безденежной,
надёжной, нищей, онежской.
Все мы одной крови –
воли бы мне, воли.
Все мы одной воли –
крова бы мне, крова.
Земли бы мне вепсской, бе́режной,
безденежной, честной, русской:
как женская влага – нежной,
как Чёлмужская коса – узкой.
* * *
Когда Дед Етою под старость
явилась старуха-усталость,
он вспомнил весёлые дни,
Елену Мироновну вспомнил,
как он её дружески обнял,
как вместе сидели они.
Как он в неосознанной страсти
Елене Мироновне «здрасте»
сказал, а потом невпопад
читал ей стихи Мандельштама,
а эта серьёзная дама
сказала: «Какой же вы гад».
Потом Дед Етою приснилось,
что годы, скажите на милость,
вернулись, и он, молодой,
ей пишет в манере простой:
«Елена Мироновна, здрасте,
пишу вам почти наугад
с планеты, где царствуют страсти
и ангелы в небе летят».
«Елена Мироновна, где вы
с хрустальною льдинкой во лбу?
В созвездьи Вдовы или Девы,
где лишь „не люблю“ и „люблю“»?
«Елена Мироновна, кто вы?
Без вас я скучаю давно.
Летучий кораблик почтовый
в какое мне бросить окно?»
«Елена Мироновна, вы-то
не пели, поди, ни о ком,
и наглухо сердце закрыто
под вашим простым свитерком».
* * *
Дед Етой встал не с той, подзаела
передача в коро́бке судьбы,
и сказал он нетвёрдо, но смело,
были сонные губы грубы:
«Лю неожи́данности,
ожи́данности не лю.
Не лю тиражи́рованности
и шаржи́рованности не лю.
Лю конфету посы́пать солью,
бело-бурый верх её выесть.
Лю арбуз, только на вырез,
как алый