Гордые шеи изогнуты круто,

      В гипсе, фарфоре молчат они хмуро.

      Смотрят с открыток, глядят с абажуров,

      Став украшеньем дурного уюта.

      Если хозяйку-кокетку порой

      «Лебедью» гость за столом назовет,

      Птицы незримо качнут головой:

      Что, мол, он знает и что он поймет?!

      …Солнце садилось меж бронзовых скал,

      Лебедь на жесткой траве умирал.

      Дробь браконьера иль когти орла?

      Смерть – это смерть, оплошал – и нашла!

      Дрогнул, прилег и застыл, недвижим.

      Алая бусинка с клюва сползла…

      Долго стояла подруга над ним

      И, наконец, поняла!..

      Разума птицам немного дано,

      Горе ж и птицу сражает, как гром.

      Все, кому в мире любить суждено,

      Разве тоскуют умом?

      Сердца однолюбов связаны туго:

      Вместе навек судьба и полет,

      И даже смерть, убивая друга,

      Их дружбы не разорвет.

      В лучах багровеет скальный гранит.

      Лебедь на жесткой траве лежит.

      А по спирали в зенит упруго

      Кругами уходит его подруга.

      Чуть слышно донесся гортанный крик,

      Белый комок над бездной повис,

      Затем он дрогнул, а через миг

      Метнулся отвесно на скалы вниз.

      …Тонкие шеи изогнуты круто,

      В гипсе, фарфоре молчат они хмуро.

      Смотрят с открыток, глядят с абажуров,

      Став украшеньем дурного уюта.

      Но сквозь фокстроты, сквозь шторы из ситца

      Слышу я крыльев стремительных свист,

      Вижу красивую гордую птицу,

      Камнем на землю летящую вниз.

      Хозяин погладил рукою

      Лохматую рыжую спину:

      – Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою,

      Но все же тебя я покину.

      Швырнул под скамейку ошейник

      И скрылся под гулким навесом,

      Где пестрый людской муравейник

      Вливался в вагоны экспресса.

      Собака не взвыла ни разу,

      И лишь за знакомой спиною

      Следили два карие глаза

      С почти человечьей тоскою.

      Старик у вокзального входа

      Сказал: – Что? Оставлен, бедняга?

      Эх, будь ты хорошей породы…

      А то ведь простая дворняга!

      Огонь над трубой заметался,

      Взревел паровоз что есть мочи,

      На