Затрата недюжинных сил —

      Читайте, внимайте, стоните…

      Поэт людям душу открыл;

      Не бойтесь, читатель, входите.

      Стихов у меня миллион.

      Рецензий? – Корова сжевала…

      Не я выбираю… пардон,

      Читателей – славных так мало…

      Творить под мещан, лебезя, —

      Стать Эллочкой-людоедкою?

      Нет, вас уважая, нельзя

      Кормить поэзы объедками.

      Не знаю молочных я рек.

      Кисель-берегов и подавно,

      Большой в воспитанье огрех —

      Глядеть на проныр мне забавно…

      Стихами и гнев утолю,

      И с ними ж забудусь от боли;

      Народу про счастье пою,

      Про лучшие, светлые доли.

      Как сладко Отчизне служить

      И рядом, и в далях разлуки,

      И счастье своё заслужить,

      Пройдя испытания муки.

      И пусть председатель-удав.

      В ермолке свинья – мой издатель,

      И критик по-волчьи лишь прав,

      Но дал мне здоровье Создатель.

      Привет, океанские воды.

      Не вижу над вами диска.

      Лишь нет-нет рыжая искра

      Пронзит тумана разводы.

      И мнится мне, он золотится,

      Над мглой глубинной мигая.

      Цвет серый с синим сплетая,

      Роится туман, роится…

      Летает лазурная мглистость.

      С ней в прятки играет солнце.

      И чудится мне, несётся

      Лазурное солнце? – Дикость!

      А вечером – алые воды,

      Как будто их поджигают.

      Из пены искры взлетают;

      Под Южным Крестом – широты.

      О берег мой субтропический,

      К тебе приезжать бы чаще.

      В ногах у пальмовой чащи

      Восторгом пьянеть лирическим.

      В тебе утоление боли

      От гнева на все разлуки.

      Но жить без лихости, муки

      Так скучно, словно в неволе.

      Ты знаешь про ценности в душах.

      Они не видны в анкетах.

      Бывают в строфах поэтов,

      Где честности речь послушна.

      О волны морские, поверьте,

      Мне нужен волн поединок.

      Чтоб искры – вместо слезинок!

      Чтоб сильной остаться до смерти.

      Твоей красотой упиваюсь.

      Шуми, мощь океанная.

      Жизнь твоя – ох, окаянная.

      Моя – такая же… каюсь.

      Не по тропам чужим брести мне б рассеянно

      Под одеждами серыми плачущих туч,

      А вдоль шири полей, по доброму сеянным,

      Каждый колос в которых и добр, и могуч.

      Всё бреду я, увы, под шум околесицы

      Чужеродных базаров, пирамидных красот…

      Хоть