О поцелуях. Однажды рано утром я услышала странный шорох на кухне. На часах натикало пять утра, за окном еще было черно. И хотя уговора на урок по хлебовыпеканию с элементами квантовой физики и химии не было, спустившись, я обнаружила Матушку Зиму, притащившую целую корзину пирожков и чай, а мне даже горячего кофе.

      – Кофе? – удивилась и обрадовалась я. Допингов в виде кофеина, теина, никотина или алкоголя в деревеньке не употребляли, а тут такая роскошь! Настоящий бразильский кофе с пенкой.

      – Кофе помогает лучше усвоить информацию, ты не знала? – сказала хитро Вильма и уселась за стол, накрытый, как для праздника. Я уже успела отпить горького бодрящего напитка по дороге к столу, но завидев ее выражение лица, выплюнула остаток изо рта назад в чашку.

      – Кофе влияет на критическое мышление, если говорить по-простому, снижает внимательность, настороженность, и человек все, что ему говорят, берет на веру, любую белиберду принимает за правду.

      Вот я правильно сделала, что выплюнула, так и знала, что какой-то подвох.

      – Да пей-пей! – махнула рукой женщина, точная копия Таис Афинской в этот момент. Большие пепельные кудри выпали из-под платка, чудно повязанного на голове. Глаза и кожа блестели свежестью, молодостью и силой. В этот момент я усомнилась в своих представлениях о седовласой чете, которые с первого момента показались мне стариками.

      – Точно могу пить? – переспросила я Вильму Витольдовну.

      – Да, пей… я пришла с тобой о сексе поговорить… – улыбнулась она, а я так и поперхнулась горьким горячим кофе, который тут же ошпарил меня, потом разлился на стол и пол и обидно испортил белый красивый пушистый ковер, который мне так нравился…

      – Блин! – только и могла вымолвить я, сожалея обо всем и сразу и даже не представляя, что меня ждет: выволочка за каждодневные любовные утехи или взбучка за дорогущий ковер.

      – На ковер накапаешь перекиси водорода и натрешь до пены хозяйственным мылом. Я сама его варила. Чудо-средство! Делов-то! – махнула рукой Таис Афинская, она же Вильма Витольдовна, явно протелепав меня с ног до головы. А про секс добавила:

      – Хотела тебе рассказать про божественную любовь, которую иногда обавью зовут.

      – О! – вздохнула я сразу от двух счастий: что не будет нагоняя за сексуальный разврат, что мы устроили наверху, и наконец-то я узнаю, что значит это слово, которое преследует меня еще со знакомства с квартиранткой Аннушкой, по совместительству сексопатологом и ведьмой, – вот это интересно!

      Я успокоилась и, отряхнувшись, решила допить остатки кофе, потому что могут больше не предложить такого пиршества.

      Вильма Витольдовна начала издалека, прям оттуда, на чем закончил Егор Иванович, про телепатов. Мол, раньше жили великаны,