Улыбки уличных Джоконд. Психологический триллер. Александр Пензенский
Читать онлайн книгу.
улыбаться станешь, не заплачешь больше ни разу“. Я, понятное дело, орать начала, а он всё тащит. А людей-то нет, кому ору, не знаю, но ору. А он уж вторую руку выпростал, там ножик кривой, как у турок сабли на картинках, только меньше. Я напужалась – жуть, и видно Богоматерь мне сил дала, заступница. Двинула я ему что есть мочи, по коленке попала или ещё куда, куда мужчинам-то больнее всего. Он охнул, руку мою бросил, тем и спаслась. Убежала, только на углу Херсонской раз оглянулась. Нету никого. Знать, сам испугался».
Дознаватель Афанасьев: «Что ж ты в полицию не заявила? Там же и часть рядом была твоя?»
Карлова: «Испугалась я. Да и что б я заявила? Чай, сама себе долю выбрала, чего уж жалиться.»
Дознаватель Афанасьев: «Кому рассказывала о случившемся?»
Карлова: «А кому рассказывать-то? Чай, дружбу-то промеж себя особо никто среди барышень не водит, нет желания лишний раз поминать-то, чем на хлеб зарабатывать приходится.»
Дознаватель Афанасьев: «Что после делала?»
Карлова: «А ничего. Собрала вещички, денег, что скопила, и домой уехала. Раз уберегла меня Божья Матерь, то не просто так это. Значит, знак то мне, что хватит собой торговать. Вот и отринула всё это, дочь буду растить, грехи замаливать.»
– Набожная особа, однако, – протянул задумчиво Маршал. Филиппов посмотрел на помощника, но, ничего не сказав, продолжил чтение:
– Так, где это? А, вот: «Дознаватель Афанасьев: «Описать того клиента сможешь?»
Карлова: «Так чего ж там описывать? Обыкновенный мужчина. Молоденький, но с бородой. Усов нет. Сутулый, как глагол. В пальто был по пятки, хоть уже и тепло было. В шляпе. Башмаки, должно, с набойками – цокал на всю улицу. Чего больше-то?»
Владимир Гаврилович перевернул листок, убедился, что на обратной стороне тоже ничего нет, и снова посмотрел на Маршала. Тот в задумчивости ерошил рыжеватую бороду.
– Похож на нашего клиента, – с некоторой вопросительностью в голосе сказал Филиппов.
– Похож, – отозвался Константин Павлович, – и, судя по всему, имеется у нашего резателя и ритуал. Прав доктор насчёт улыбки. Да и география, кажется, тоже вырисовывается – пока от Знаменской площади до Калашниковской набережной. Фотография или словесный портрет Карловой есть? – обернулся он к Кокореву.
Тот пожал плечами:
– Фотографировать мы её не стали. А на словах? – он наморщил лоб. – Субтильная барышня, из тех, что сейчас интеллигенция предпочитает. Грудь небольшая. Роста тоже невеликого, вершка три, не больше.4 Волос длинный, тёмный. Глаза карие. Лицо чистое. Пожалуй, что и всё. Единственно что ещё, так это возраст. Ей двадцать семь, а выглядит как гимназистка, больше восемнадцати не дашь.
– А вот и предполагаемый портрет потенциальных жертв – эта Карлова по описание сойдёт за сестру убитой Блюментрост.
Владимир Гаврилович согласно кивнул на комментарий Маршала, повернулся к притихшему Кокореву:
– Вот
В дореволюционной России рост людей и крупных животных измеряли в вершках сверх двух аршин (аршин – 16 вершков, в вершке 4,445 см), т.е. рост Карловой всего около 155 см.