Проект «Орлан»: Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания. Александр Плетнёв
Читать онлайн книгу.
наши ястребы в Кремле, если узнают про перестройку со всем последующим бардаком? Не захотят ли вдарить, упреждая, пока СССР ещё может вдарить, чёрт меня подери? Понимаешь, все эти люди, даже если это параллельная (не наша реальность), имеют право на жизнь, спокойную, без войны. Хотя бы до того времени, пока не начался развал, перестройка и всё прочее. Мы же своим вмешательством можем разрушить даже тот не всегда самый приятный мир, что получился в нашей истории.
– Да уж… думаешь ты весьма… о многом, – Скопин потерялся в попытке выразить свои комментарии.
– Думаю! – Жёстко кивнул Терентьев. – А ещё я думаю, что мы (весь экипаж, все 635 человек) придём в страну, где у нас нет никого и ничего. Ни дома, ни квартиры, ни даже комнаты в общаге. Помнишь, как мыкались после перестройки, без зарплат, никому не нужные?
– А ты не рефлексуешь по тому, что осталось там? – осторожно спросил Скопин. – Дети, жена?
– Дети? Дети, словно скомканные, сконцентрированные, не развернувшиеся человеческие сущности-личности. Но до поры. Они как ростки зелёные весной – пробьются через асфальт.
– Жена?
– А что жена? Найдёт другого.
– Не ревнуешь?
Терентьев пожал плечами.
– У меня сейчас забот, что не до сердечных думок. Сам знаешь, как у меня было: семейная жизнь – рутина. Бродит где-то чувство собственности, что она будет так же кричать под другим. Глупо, конечно. Претензия на исключительность.
– Хочется сказать «сочувствую».
– Хочется зафигачить тебе чайником, дурак!
Наконец заржали, находя в этом лекарство для психики и перегруженного думами мозга. Но отсмеялись всё же коротко, а Терентьев даже скомканно в конце. Его улыбка погасла, а взгляд переместился на наручные часы.
– Теперь я хочу услышать то, что не занесено в вахтенный журнал. Харебов и второй номер отбились – решил дать им поспать, как и тебе, кстати. А Забиркин ещё тот рассказчик.
– Нифига себе поспать!!!
– А три часа мало? Ты мне коротко, и опять ложись. Чувствую, с утра нам понадобятся трезвые головы и всё внимание.
– Забиркин как переводчик, надеюсь, радиообмен с аргентинцами изложил?
– Я читал ваш предполётный горе-конспект, – вроде бы одобрительно кивнул Терентьев, однако метнув недобрый взгляд, – а торпеду ты заранее решил подвесить, согласно закону жанра – ружьё в начале пьесы обязательно выстрелит в конце. Да?
– Да её списать уже пора было, а так какая радость разработчикам – отработала после стольких-то лет консервации на все «пять»!
– Ага, они с какой дистанции до противника её спустили?
– Харебов говорил: от силы полкилометра, практически на голову сбросили. Она лишь рыскнула – и на шумы винтов. Бахнуло! Представляю – у бриттов винты срезало. Ребята по моей команде антенну наматывать и на крейсер бежать! А те, видимо, чуют – неуправляемые. Пёс его знает, что там у них произошло – балластом задули, всплыли.
«Камовы» уже почти на километр отбежали, так – оглядывались, в бинокль