Переводчик напоминает сводню, которая, расхваливая достоинства прикрытой вуалью красавицы, вызывает непреоборимое желание познакомиться с оригиналом.

      Править легко, управлять трудно.

      Публика любит, чтобы с нею обходились, как с женщинами, которым говоришь лишь то, что им приятно слышать.

      Стать старым – значит уже пуститься в новое предприятие; все обстоятельства изменяются, и необходимо или совершенно прекратить свою деятельность, или осознанно и намеренно взять на себя новую роль.

      Суеверия – это поэзия жизни.

      Сумма долга супругов друг перед другом не поддается расчету. Этот долг бесконечно велик и может быть выплачен только в вечности.

      Счастливый не верит в чудеса.

      Теперь ничему нельзя научиться на всю жизнь. Приходится переучиваться каждые пять лет, если мы не хотим вовсе отстать от моды. (Сказано в 1809 г.)

      Тот, кто, осознав, объявляет себя ограниченным, ближе всего к совершенству.

      У слабых людей часто бывают революционные убеждения; они думают, что им было бы хорошо, если бы ими не управляли, и не сознают, что они не в силах управлять ни другими, ни собой.

      У того, кто решит изучить все законы, не останется времени их нарушать.

      Человек должен непоколебимо верить, что непостижимое постижимо, иначе он ничего не сможет исследовать.

      Что установлено людьми, то годится не всегда, так как может быть и правым и неправым; а что устанавливают боги, то всегда уместно, и правое и неправое.

      Юмор – один из первоэлементов гения, но как только он начинает первенствовать – лишь суррогат последнего; он сопутствует упадочному искусству, разрушает и в конце концов уничтожает его.

      Я могу обещать быть искренним, но не могу обещать быть беспристрастным.

      Ясность – это правильное распределение света и теней.

      Безгрешный: лишенный возможности грешить.

      В вашем труде много хорошего и оригинального, но то, что в нем хорошо, не оригинально, а то, что оригинально, – нехорошо.

      Вино плохо еще и тем, что заставляет нас принимать слова за мысли.

      Воспоминания и предвидения заполняют почти все настоящее время.

      Вся жизнь есть не что иное, как средство не думать о смерти.

      Всякие перемены связаны с неудобствами, даже если это перемены к лучшему.

      Гордость тем, что им доверен секрет, заставила многих выдать его.

      Для великих и благородных умов любопытство – первая и последняя страсть.

      Для поэта нет ничего бесполезного.

      Думая о каких-либо произведениях долго, публика приучается думать о них верно.

      Если б не воображение, мужчина был бы счастлив в объятиях горничной так же, как