Переплетение времен. Марк Рабинович
Читать онлайн книгу.
след от рваной раны в виде бледного шрама, не полностью подвластного косметическим хирургам. Хотя Аня и утверждала, что этот шрам делает меня сексуальнее, но мне не нравилось то, что на пляже народ посматривает на мою ногу, вместо того, чтобы любоваться моим мускулистым (правда, не слишком) торсом или волевым (хочется надеяться) лицом. Но сейчас любоваться на меня было некому, потому что я оказался на совершенно пустынном берегу реки. Где я? Реку я предпочел считать Трубежом, но где же Заворичи? И тут я вспомнил, что никаких Заворичей еще нет и не будет почти сто лет. Все это было верно, разумеется, в предположении, что я в нужном месте и в нужном времени. Но вот же он, холм на котором будет выстроен детинец. Я легко узнал его, также как и другой холм, поменьше, с которого будет посылать свои стрелы Алеша Попович, на котором будут похоронены Неждан и Добрыня и на месте которого будет археологический раскоп. А под ним должен быть и брод. Да вот же он, в виде нескольких перекатов поперек разлившегося русла реки. Все же за два года Рои удалось добиться хорошей точности. А где же хутор?
Хутор оказался на другой стороне Трубежа и представлял из себя избушку, подобную той, в которой другая Веда привечала меня на болоте. Только у этого сруба не было "курьих ног", вероятно ненужных на сухой почве. Избушку окружал низкий плетень, рядом с которым жевала травку привязанная веревкой коза. Интересно, какой сейчас месяц, подумал я, направляясь к броду. Древнерусские названия месяцев я так и не выучил, да и спросить было не у кого. Солнце, к счастью, припекало хорошо, потому что вода Трубежа, доходившая мне до пояса на броде, оказалась холодной. Как мне помнится, в прошлый раз здесь было воды немного выше колена. Наверное сейчас начало лета и поэтому река полноводна, решил я. Конец мая или июнь месяц.
На низком левом берегу меня уже ждала Веда. Одета она была также, как и та, другая Веда, в длинное платье прямого кроя с вышивкой и с налобной повязкой на голове, подобравшей ее темные волосы. Веда была босиком, как и я.
– Радоватися – приветствовал ее я.
– Шалом и тебе, хазарин – отозвалась она.
Знакомая история: здесь я снова становился хазарином.
– Что это за одежа на тебе? – усмехнулась она – Ромейская?
Разговор продолжился на древнеславянском, который мы с Анютой называли "полянским". Веда говорила на нем с акцентом, странным образом вытягивая слова и я заподозрил, что он для нее не родной. Мне, впрочем, не следовало жаловаться, ведь я так и не научился правильному полянскому произношению и безбожно коверкал окончания слов.
– Ан нет! – возразила самой себе Веда – Буковки-то хазарские.
Она указывала на мнемонику "цади-хей-ламед" на моей форменной рубашке, выстроченную слева на груди над карманом. Это означало "Армия Обороны Израиля".
– А это что такое? – она указала мне на грудь.
– Карман – пояснил я.
В полянском языке такого слова не было, поэтому мне и самому было неясно, на каком языке я это сказал. Наверное, по-русски. Языки бывают живые и мертвые. А как назвать язык, который еще не появился? "Нерожденный"?
– “Мошна”, говоришь? – переспросила она по-полянски – Так ты что, знаешь нижний хазарский?
Я