Пролог

      Инга привыкла спать, натянув одеяло до подбородка и высунув наружу ножку – совсем чуть-чуть, только пальчики. Было тепло, но не жарко, в самый раз для спокойного сна. Вот только котёнок полагал, что её пальчики предназначались для забавы. Он пробовал их маленькими зубами, а иногда и коготки выпускал.

      Господи, ну почему он не кусал Сашку за ороговевшие пятки. Тот бы и не почувствовал ничего.

      А спрячешь ногу, будет ещё хуже. Котёнок вскарабкается наверх и будет прыгать по ним. Да и жарко невыносимо становится, если укрыться целиком под одеялом.

      В эту ночь котёнок ещё и концерт закатил. Он не только покусывал и царапал её пальцы, но и мяукал. Мяукал отвратительным, резким, монотонным голоском с короткими перерывами.

      Невозможно, так дальше невозможно. Завтра же утром она отнесёт его на работу. Там народ сердобольный, животных любят, котёнок не пропадёт.

      Эта спасительная мысль почему-то окончательно отогнала сон. Инга открыла глаза и поняла, что звонил телефон и звонил очень долго. Сквозь сон она принимала звонки за кошачье мяуканье.

      Она перевернулась на бок и схватила трубку:

      – Алло!

      – Инга! – раздался мужской, очень близкий, казавшийся родным голос.

      – Да…

      – Слава богу, что трубку сняла ты, – в голосе чувствовалось облегчение.

      – Но…

      «Кто вы?» – хотела она спросить. Странным образом она не могла вспомнить, кому принадлежал этот такой родной, такой близкий голос.

      Но задать вопрос она не успела. Собеседник перебил её:

      – Послушай меня! Послушай! Передай своему му… – он запнулся, но тут же, поправившись, продолжил. – Жениху. Передай своему жениху, чтобы он не ездил в Нижний Новгород. Слышишь? Обязательно передай ему! В скором времени, очень скоро ему предложат поехать в Нижний Новгород. Пусть откажется. Пусть придумает что угодно, скажется больным или ещё что. Возьми с него слово, что он не поедет в Нижний Новгород. Это очень, очень важно. Так будет лучше для всех. И для него, и для тебя…

      Связь оборвалась. Зазвучали короткие гудки.

      Некоторое время Инга сидела в постели. Она пыталась сообразить, кто это был. Но ни малейшей подсказки память не выдавала.

      Кроме того, она никому из знакомых не давала номера телефона Сашкиной квартиры. Да, все знали, что они живут вместе, все знали, что они женятся. Но номера телефона она никому не давала. После свадьбы – пожалуйста. А пока что нет.

      Однако же человек звонил именно ей. Он явно обрадовался, что трубку сняла она, а не Саша. Кто же это был и откуда у него этот номер?

      Вдруг она сообразила, что номер телефона сюда знают её родители. Значит, он мог…

      Нет, не мог. Родители не дали бы ему номер. Они бы позвонили сами и сказали бы ей, что тебя ищет такой-то, просит позвонить ему.

      – Саш, – позвала она. – Са-аш!

      – У-у…

      – Ты что, спишь?

      – Сплю. А что? Сколько время? Темень непроглядная.

      Она включила ночник и взглянула на часы.

      – Время – начало первого ночи, – сказала Инга.

      – Фу-у, мы ж только-только легли, – вымолвил Александр, приподнялся на локте и, жмурясь от света, с тревогой спросил. – Что случилось? Чего ты не спишь?

      – Ты слышал телефонный звонок? Я только что говорила по телефону.

      – Нет, – с удивлением ответил он.

      – Ну даёшь!

      – А кто звонил?

      – Не знаю. Но звонок какой-то странный. Какой-то… Парень просил передать тебе, чтобы ты не ездил в Нижний Новгород…

      – Нижний Новгород? – переспросил Александр.

      – Нижний Новгород, – подтвердила Инга.

      – Странно, – сказал Александр. – Обычно все говорят «Горький». Его ж когда… Только-только вчера переименовали…

      – Да чёрт с ним, когда его переименовали! – вдруг вспыхнула Инга. – Ты можешь объяснить, что у тебя там за дела?

      Александр наконец перестал жмуриться, силясь вспомнить, от усердия поджал губы, уставился на несколько мгновений в одеяло, будто там могла появиться подсказка, и сказал:

      – Ума не приложу. Нет у меня там никаких дел.

      – Точно нет? Саш, мне страшно…

      – Ты чего? Чего тебе страшно? – изумился он.

      – Этот человек. Я не понимаю. Он то ли угрожал, то ли