Когда Ефимка вышел, в дверной проем просунулась голова городового Еременко и, открыв рот, сказала:

      – Господин доктор явились…

      – Как, уже?! – с большой долей иронии спросил Воловцов и глянул на околоточного надзирателя. – Ну, так скажите ему, что пусть занимается всем, чем положено в подобных случаях, а когда закончит, идет сюда, на кухню. А ты нам зови пока эту жиличку, Наталью Квасникову.

      – Слушаюсь…

      Наталья Квасникова – девица лет двадцати четырех, что уже вполне позволяло причислить ее к разряду старых дев, снимала у Кокошиной комнатку во флигеле. Бледная, худая и, верно, непростого характера, как и все старые девы, она прошла к столу, за которым восседал околоточный надзиратель, и, не дожидаясь предложения, села.

      – Имя-отчество-фамилия, – строго произнес Петухов.

      – Чье, мое? – спросила Наталья и сморгнула. Внутри у околоточного от этого вопроса все заныло; захотелось забросить карандаш в угол, порвать протокольную бумагу в клочья, плюнуть на всю эту мороку, растереть плевок сапогом, отправиться в штофную лавку или в один из ста десяти питейных домов, что имелись в городе, и засесть там да самого скончания дня. А потом прийти домой и, не раздеваясь, завалиться на холостяцкую кушетку, послав к чертям собачьим и все эти дознания, и полицейскую службу, а вместе с ней и весь свой околоточный участок…

      Воловцов хорошо понимал его состояние и даже, в какой-то степени, сочувствовал Петухову. Он и сам не раз сталкивался с подобными допрашиваемыми, которые то ли слишком робели во время допроса и оттого не понимали поначалу вопросов следователя, то ли от природы были непроходимо тупы. Поэтому он поднялся со своего стула, подошел к Петухову и предложил:

      – Позвольте, я допрошу гражданку Квасникову, а вы просто запишете ее показания в протокол. Идет?

      – Да ради бога, – похоже, даже обрадовался околоточный надзиратель. Теперь он уже не хотел быть никаким главным, ибо ведомым являться и проще, и спокойнее…

      Воловцов сел на место Пастухова, посмотрел на Квасникову и произнес:

      – У меня Наталья… как вас по батюшке?

      – Григорьевна, – ответила девица и сморгнула.

      – У меня к вам, уважаемая Наталья Григорьевна, будет всего несколько вопросов, а потом мы вас отпустим, и вы сможете заняться своими обычными делами, – благожелательно и спокойно начал Воловцов. – Кстати, а чем вы занимаетесь?

      – Поденщица я. У кого полы помою, у кого постираю, у кого в доме приберусь.

      – Что ж, работа у вас для людей важная и нужная, – констатировал Воловцов. – Значит, встаете вы рано?

      – Рано, – согласно кивнула Наталья.

      – И сегодня встали рано? – спросил Иван Федорович.

      – Да, – просто ответила Квасникова.

      – Значит, когда к вам постучался дворник Ефимка, вы уже не спали?

      – Нет, не спала, – последовал очередной