Обдирательством Димана занимался Гусь, при Жекиной горячей поддержке. Подростки не прятали своей радости, и именно это, а не потеря фишек, казалось Абрикосовому Мылу наиболее досадным в его положении.

      – Я еще могу играть. В долг.

      – У тебя фишек нет.

      – Дома есть.

      – Ага, как же. Это Вовины фишки, не твои. Будет он тебе их давать.

      Все знали, что Вова никогда бы не поделился фишками, даже с братом. Слово «его» всегда означало «только его». Даже Колян мог иногда подкинуть Мылу пару фишек, в долг или просто так, если фишка была не особенно редкой, но не брат. А уж Колян ему был вообще почти никем, он был даже из другого двора.

      Абрикосовому Мылу стало довольно грустно из-за своего положения. Он немного посидел рядом, наблюдая за тем, как Гусь расправляется с Витьком по кличке Скоржепа. Смотреть со стороны было не то что неинтересно, а даже жестоко по отношению к себе. Уходить Мыло не хотел, и, наверное, вид у него был до того грустный, что Жека сказал:

      – Хочешь играть – играй на Вову.

      Жека жил в дальнем дворе, за часовней, дружил со старшаками, со своей компанией вел полукриминальный образ жизни, отчего казался гораздо опытнее остальных. Однако иногда старшаки выгоняли Жеку из своей компании, и он прибивался сюда, чтобы поиграть и, может быть, показаться самому себе более значимым, чем он был на самом деле.

      – Как так «на Вову»?

      – Мы тебе дадим биту и пятнадцать фишек в долг. Если проиграешь, то все, что Вова выиграет за эту неделю, отдает нам сверху.

      – А как я его заставлю?

      – Подумай, ты же старший брат. Можешь и не заставлять, а просто принести его фишки, вот и все.

      Абрикосовое Мыло подумал. Заставить Вову что-либо сделать не было шансов. Вова был себе на уме. Абрикосовое Мыло подумал еще немного.

      – Ладно, давай на Вову.

      – Только без крестиков, – предостерег Гусь. – Уговор дороже денег.

      – Да какие крестики. Взрослые все люди. Подожди, а если я выиграю, то что?

      Жека с Гусем переглянулись. Такой исход сражения они даже не предусматривали.

      – Ну заберешь сколько выиграл. А что еще? – не понял Гусь.

      – Ну я-то не только фишками, я еще Вовой рискую.

      – И что ты тогда хочешь?

      – Вова идет за двадцать. Еще двадцать фишек насыпете.

      Жека хитро подмигнул Гусю, будто бы Мыло не мог этого увидеть, но он еще как увидел и обозлился, в том числе потому, что Гусь был свой, из этого двора, а вел себя так, будто из Жекиного и Жека ему самый закадычный друг. И вот он вынес свое милостивое решение:

      – Ладно, двадцать. Понеслась. Гусь, играй.

      – Дай