Багдадский вор. Андрей Белянин
Читать онлайн книгу.
я бы на месте Шехмета не наказывал новобранца, он ведь не знал, с кем имеет дело… А ты, дорогой товарищ, как управился со своим конвоиром?
Ходжа бросил на Оболенского злобный взгляд, цапнул с блюда половинку курицы и рвал её кусками, почти не прожёвывая. От жира его покрасневшее лицо казалось покрытым лаком…
– Костюмчик мой, бухарский, успел примелькаться, а тут иду мимо приличного коттеджика и вижу, как упитанный такой дедуля омовение совершает. Нет, не во дворе, в домике, но мне при моём росте и через забор видно. Бросил ему монетку медную в тазик – он так и обалдел! Выскочил с тазом на порог, смотрит на небо, вроде ещё ждёт чего-то… Я одежонку праздничную с крючка снял и тем же макаром, через забор, на улицу. Переоделся в уголочке, у чьей-то пегой кобылы на ходу полхвоста отрезал – стал весь из себя такой уважаемый саксаул! А ты где прибарахлился?
Ходжа перестал жевать, долгую минуту смотрел прямо в глаза Оболенского, ничего утешительного не высмотрел и переключился исключительно на плов.
– Здоров жрать, приятель! Ладно, вижу по лицу, что у тебя большое горе… Но не совершай распространённой ошибки – горе надо не заедать, а запивать. То есть топить его в вине, как блудливого котёнка! Ахмед, не жмись! Ну, не жмись, я же давал тебе два кувшина. Посмотри, в каком состоянии человек…
– Аллах не дозволяет мусульманам… – начал было башмачник, но небольшой кувшин достал. Насреддин махом вырвал его из хозяйских рук и, запрокинув голову, не отрываясь, вылакал почти половину. Крякнул, вытер рукавом губы и, обращаясь в никуда, с чувством заявил:
– Ох и сволочь ты, Лёва-джан!
– Как вы… выговариваете… такие слова, домулло?!
– Пусть говорит, – благодушно отмахнулся Лев, делая долгий глоток из того же кувшина. – Мужики, ну чё вы как не родные, ёлы-палы? Все всё понимают, а туда же… Не было у меня иного выбора! И у него не было! И у тебя! А теперь все мы… по самую шею… и хрен бы с ним! Ахмед, поставь назад пиалы, что мы, забулдыги какие – из горла хлебать?!
Что у трезвого на уме, а у пьяного на языке?
– Ну… рас-с-с-кжи, ещё раз!
– Не проси! Ты пьяный…
– Сам ты… это слово! Расска-а-жи, а…
– Ходжа, я тебе говорил, чтоб Ахмеду не наливал? Ты глянь, его ж развезло в стельку!
– Ну, дому-му-му…ло! О! Выг-варил… расс-к-жи!..
– Уговорил, отвяжись только… – Ходжа поудобнее привалился спиной к согнутому колену Оболенского и в третий, если даже не в четвертый, раз поведал благородным слушателям свою душещипательную историю. Трое, теперь уже закадычных, друзей возлежали на старом тряпье, заменявшем башмачнику постель, и лениво потягивались после сытного обеда. Ахмеду действительно хватило полторы пиалы местного терпкого вина, чтоб упиться до свинячьего хрюканья. Лев и Насреддин ощущали лишь