На поляне перед сараем много ребят; поодаль, наблюдая за ребятами, стоит несколько взрослых.

      Придерживаясь рукой за круто приставленную к чердаку лестницу, взволнованный Тимур говорит:

      – Что я могу вам сказать? Я не капитан, не командир… а такой же, как вы, мальчишка. Люди идут на фронт, и надо много работать… молотком, топором, лопатой, в лесу, в огороде, в поле. Была игра, но на нашей земле война – игра окончена…

      Шум в толпе.

      Тимур (звонко):

      – Мальчишки и девчонки! Вот вы киваете головами, шумите: «Давай! Давай! Будем ворочать горы!» А пройдет три дня… (ропот) ну, три недели, три месяца – работа надоест, и выйдет, что мы не пионеры, а хвастуны и лодыри. (Ропот.) Мне говорить так горько, но лучше сказать сразу напрямик, чтобы потом никто не ныл и не хныкал. Давайте жить дружно!

      Лица Квакина, Гейки, Жени.

      Тимур:

      – Нас много, а будет еще больше!

      Резкий свист. Свистит Симаков. Люди оборачиваются.

      В тени дерева стоит подошедший со всей своей компанией Фигура.

      Тимур (командует):

      – Отставить! Подходит подкрепление – «последний могикан», гроза садов и морковных огородов.

      Тимур вытаскивает из кармана и развертывает старый флаг команды: пятиконечную звезду с опущенными вниз четырьмя лучами.

      – И вот у нас уже целый пионерский отряд – и не одна, а три команды: Гейкин – весь поселок, у Квакина – лес и поле, а эти… (улыбнувшись и показывая на Фигуру) ночной патруль по охране покоя и общественного порядка!

      Лицо Фигуры озадачено.

      Треск. Как по волшебству, сдвигается с места целиком весь ветхий заборчик.

      Теперь видно, что как он стоял, так его целиком выдернула из земли и, развертывая, отнесла в сторону шеренга красноармейцев.

      Стоят лейтенант и Ольга. К ним бросаются ребята, Тимур, Женя.

      Ольга (Тимуру):

      – Свой штаб вы можете перенести к нам на террасу, а здесь, около сарая, будет стоять зенитная батарея.

      На улице под деревьями стоят, одетые в чехлы, пушки.