– Какой молодец этот синьор Петрарка, – повторяла тетя Мити, пока мы поднимались по лестнице на пятый этаж. – Понял, что мы еще на чемоданах и нам сегодня не до готовки.

      – Хорошие соседи всегда помогать в трудный день, – сказал Араселио.

      – Но пригласить на обед семь человек, к тому же совсем незнакомых – это не шутка, – настаивала тетя Динучча.

      – И в дом, где только мужчины… – пробормотала мама. – Еще неизвестно, чем они нас накормят…

      Уговорить ее пойти с нами было нелегко.

      – Идите сами. Я лучше останусь дома. Этот переезд меня доконал. Съем бутербродик и заодно посмотрю телевизор.

      Но тети даже слышать не хотели:

      – Это же будет ужасно невежливо. Он пригласил нас всех. Хочет поскорей познакомиться.

      – Тогда мог бы спуститься к нам сам, а не присылать секретаря.

      Вообще-то у мамы характер мягкий, но иногда на нее нападает приступ упрямства. А еще, думаю, ей не хотелось пропустить очередную серию «Голоса крови». Но когда Пульче сказала: «Вы правы, синьора. Но мой дедушка не выходит из дома. Из-за лестницы», мама покраснела как помидор. Она ведь знала, что в их новом доме нет лифта.

      – У него что-то с ногами? – спросила я, чтобы как-то загладить неловкость.

      – Нет, – ответила Пульче. – Просто он очень тяжелый: весит сто двадцать килограммов. Спуститься, может, и спустился бы, но вот подняться потом – никак.

      – Бедный! И он еще приглашает нас на обед, – пролепетала мама. – Извини, солнышко, извини, извини. Я сказала, не подумав. Конечно, я пойду вместе со всеми. Идемте!

      Поднимаясь, она продолжала причитать:

      – Бедняга, заперт в четырех стенах, выйти подышать и то не может…

      Тут уж я не удержалась:

      – А ты, мама, много выходишь?

      А Пульче сказала:

      – Да нет, что вы, мой дедушка может дышать воздухом сколько захочет. Он все время на террасе со своими курами. Четыре сейчас сидят на яйцах. Скоро у нас будут цыплятки.

      У Лео глаза полезли на лоб. Куры в центре Милана? Тетя Динучча ущипнула его, чтобы он ничего не ляпнул.

      – Синьор Петрарка – не такой, как все, – шепнула она ему на ухо. – Он художник.

      Меня уже тоже разбирало любопытство – захотелось поскорей увидеть дедушку Пульче.

      – В хорошую погоду мы всегда едим на террасе, – сказала моя подруга. (Я написала «подруга»? Нет, тогда подругой я ее еще не считала. Просто перестала относиться к ней свысока, как в первые минуты знакомства.) – Надеюсь, что Ланчелот накрыл там и сегодня.