Прошу садиться, господа,

      Вот вы – сюда… а я – сюда…

      Алеша, стул пододвигай!

      Что там сгорело?

      НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА

      Расстегай!!!

      С чего начнем? Телячий бок,

      Жюльен, солененький грибок,

      Вот устрицы. Прошу вас кушать.

      Мне хлеба корочку, посуше.

      Бокал «Клико»?

      Сырую воду.

      Что вредно русскому народу,

      То вредно мне.

      Народ любя,

      Я в жертву принесу себя.

      Когда так жертвовать легко,

      Тогда и мне бокал «Клико».

      Прошу… Прошу… И вам – прошу…

      Минутку! Сцену запишу.

      Скрывать не будем: свел нас вместе

      Наш общий интерес к невесте.

      Не откажите нам помочь

      И опишите вашу дочь.

      «Прекрасной дочерью своей

      Гордился старый Кочубей,

      Сошедший с плахи в ров могильный.

      Будь он свидетель наших дней,

      Он умер бы еще страшней –

      От корчей зависти бессильной».

      Сэ мервеййё, сэ трэ жоли!

      Как быстро рифмы вы нашли!

      Ох, эти рифмы, эти рифмы,

      Когда избавимся от них мы?

      Мы не смогли бы вам в стихе

      Так рассказать о женихе.

      Скажите в прозе, я привык.

      Какой изучен им язык?

      Какой язык? С хренком, с горошком,

      Чтоб было каперсов немножко,

      С изюмом, в тесте, заливной,

      Телячий, птичий и свиной.

      Что ж, мы поесть не дураки –

      Нам все знакомы языки!

      А вы предпочитаете какой?

      К обеду, в общем, Дантов неплохой,

      С утра – покрепче – Вега, Лопе де,

      А к вечеру – персидский на воде.

      Ты слышишь, Туся? Это, брат, гурман!

      В чужой за словом не пойдет карман!

      Ответ-то прост, да мысль зело хитра.

      Как жаль, что не внести ее в «Петра».

      Шарман, шарман! Сэ трэ жоли!

      И много вы перевели?

      Он переводит день и ночь –

      В итоге проворонил дочь.

      Скажу вам, милая кума, –

      Есть от чего сойти с ума.

      Наш сын Никуся дорог нам,

      Но возмутительно упрям.

      Ему дал Бог