Пиранья. Жизнь длиннее смерти. Александр Бушков
Читать онлайн книгу.
задумчивостью во взоре, засекреченный наш, таинственный по самое не могу.
Между собой этого субъекта они окрестили Вундеркиндом – все равно фамилия-имя-отчество были ненастоящие, зато звание, капитан первого ранга, самое доподлинное, это-то известно достоверно.
Вундеркинды бывают не только среди физиков, математиков и прочих метеодендрологов. В военно-морской разведке они тоже встречаются. Как донесла сарафанная молва, всегда транслировавшая самые точные сведения, этот безымянный тип, всего-то парой лет старше Мазура, в своем деле был сущим Эйнштейном и, коли уж появился в здешних местах, комбинации крутил не копеечные. А значит, обладал нешуточными полномочиями и наверняка мог при нужде «неофициально приказывать» что-то самому Адашеву, даром что тот был постарше по званию, поскольку давно повелось, что строевики и секретчики – две большие разницы, и не для одного Советского Союза сие правило справедливо.
А в общем, ничего нового. В военной сфере стукачей не бывает, по крайней мере когда речь идет о предлагавшемся Мазуру раскладе. При таких раскладах бывают исключительно разведчики. Вот только ни в стукачи, ни в разведчики Мазур, критически прикинув, решительно не годился, не его это планида.
И он еще долго стоял у борта, понемногу отходя от жуткого нечеловеческого напряжения, бездумно глядя на беззаботно простиравшееся Аравийское море, – а поскольку границ на воде не прочертишь, морская гладь совершенно незаметно для глаза превратилась из нейтральных вод в акваторию, охваченную суверенитетом дружественного Эль-Бахлака. И можно было сказать, что капитан-лейтенант Мазур вернулся домой. Для данного исторического момента это было вполне справедливо, хотя подобных привалов у него за спиной накопилось – не перечесть.
Глава вторая
Тепло домашнего очага
Мазур, немало постранствовав по земному шару и вдоль параллелей с меридианами, и поперек, и наискосок, давным-давно избавился от романтического взгляда на диковинные уголки планеты. Помимо прочего, опыт выражался еще и в том, что всю экзотику он, не мудрствуя лукаво, попросту утилитарно делил на две части – живописную и унылую. Если подумать, в этом была глубокая сермяжная правда: именно в эти две категории и укладывались все места, куда его забрасывала служба. Тем более что понятие «враг» под любыми широтами оставалось неизменным. Враг заранее был лишен и тени экзотики, независимо от цвета кожи, разреза глаз, языка и марки оружия, враг всегда жаждал одного: прикончить Мазура к чертовой матери (или, как минимум, перевербовать, что не слаще редьки), а Мазур, соответственно, всегда старался, чтобы получилось как раз наоборот.
Здешняя экзотика была беспросветно унылой. Из своего окна Мазур мог видеть за гребнем высокой стены, тщательно увитой «спиралью Бруно», скопище низеньких домишек, глинобитных, убогих, слепленных без склада и лада, так, что образованные им улочки были кривыми и хаотично переплетенными. Подальше взору открывалась