Время красного дракона. Владилен Машковцев
Читать онлайн книгу.
не увидит Виссариона Виссарионовича. Автомашина фыркнула, скрежетнула коробкой скоростей и покатилась через белые вихри в свой роковой рейс. Ломинадзе не стал прощаться с Нино и сыном. У него не было сил для этой последней встречи. И Нино бы почувствовала, уловила бы его замысел покончить жизнь самоубийством.
– Застрелюсь в обкоме партии, – планировал Виссарион Виссарионович, закрыв глаза в дремоте.
Но до Челябинска проехать было невозможно. Снежные заносы перекрыли все дороги. С трудом, буксуя, добрались до Верхнеуральска и повернули обратно. Из Верхнеуральска Ломинадзе дозвонился до Рындина, известил его, что приехать не может. Рындин обрушил на Ломинадзе руладу грязной брани. Виссарион Виссарионович бросил телефонную трубку, защемило сердце. Никогда с ним так не разговаривали в обкоме партии. Печальной была обратная дорога. У въезда в город Ломинадзе тронул шофера за плечо:
– Останови, Миша.
Бесо достал из портфеля коньяк, откупорил бутылку резким ударом о ладонь, начал пить из горлышка. Снегопад прекратился, и ветер утих. Над пробкой радиатора струился парок. Ломинадзе выпил всю бутылку в два приема, не подействовало, не ударило хмелем в голову. Шофер заметил: что-то молчалив хозяин, не в духе. Виссарион Виссарионович достал браунинг, переключил предохранитель:
– Постреляем, Миша.
Под облаками в сторону элеватора пролетала стая галок.
– По воронам? – спросил шофер.
– Зачем же губить птиц? – посмотрел на галочью стаю секретарь горкома.
Он поставил на сугроб пустую бутылку, отошел на двадцать пять шагов, прицелился и выстрелил. Попал с первого раза, отбив горлышко.
– Я не буду, – отмахнулся шофер от протянутого ему браунинга.
– Тогда поехали, – уселся Ломинадзе на заднее сиденье.
Он никак не мог решиться выстрелить себе в висок. Вспомнился Нерон, который тоже не нашел в себе силы для самоубийства, приказал рабу убить его. Не обратишься же с такой нелепой просьбой к шоферу. Мол, Миша, возьми мой браунинг, застрели меня.
– Ты знаешь, Миша, кем был Нерон? – спросил Бесо.
– Еврей, што ли?
– Нет, Миша, евреи – хорошие люди…
Ломинадзе снова подумал щемяще о Нино, о сыне, ткнул ствол пистолета к левой стороне груди и выстрелил… Умер Виссарион Виссарионович не от пули, а от наркоза – в больнице, после операции на сердце. Хоронили его с почетом. За гробом шли и Завенягин, и Валериус, и Лева Рудницкий, и Виктор Калмыков, и Женя Майков, и Лена Джапаридзе, и поэт Василий Макаров – весь цвет рабочего города. Похоронную процессию фотографировал лейтенант НКВД Груздев. Серьезность и печаль похоронной процессии портил нищий, похожий на Ленина. Но он вскоре отстал: увидел на площадке детсада деревянный броневик. Почитая себя вождем мирового пролетариата, выживший из ума нищий вскарабкался на дощатый броневичок и прокричал детям:
– Социалистическая революция, о необходимости которой так долго говорили большевики, свершилась!
Детям выступление нищего очень понравилось, и они дружно кричали: «Ура!»
Цветь одиннадцатая
Порошин