Внутри конверта лежало извещение о смерти моего дяди Ричарда Райдера и необходимости моего присутствия на оглашении завещания. К этому прилагались подробная схема проезда к конторе и два билета. Один – на самолет до Остина, а второй – на этот автобус.

      Проехав в этой душегубке еще около полутора часов, мы очутились на автовокзале. После автобуса меня ослепило яркое солнце, через пару секунд глаза адаптировались и я смог разглядеть перед собой вывеску на здании вокзала приветствующую гостей в самом райском городе Техаса – Сан-Антонио. Учитывая жару и обстоятельства моего визита, эта вывеска вызвала на моем лице лишь сатирическую усмешку.

      Вывеска с выгоревшей краской висела над арочным проходом на улицы «райского городка», само здание было сильно вытянуто и напоминало букву «П», а башенные часы над аркой показывали без четверти три. Мое внимание привлек парень, наверное, единственный находившийся на улице в такую жару. Он стоял, опершись на машину, в руке его была картонка, одним краем которой он упирался в бампер авто. На картонке было написано: «Генри Райдер».

      – Вы Генри Райдер? – спросил он.

      – Предположим… А вы?

      – Я Скотт Хьюман, – с совершенно беззаботной улыбкой ответил он.

      – Вас прислала нотариальная контора? – произнес я, пристально рассматривая его.

      – Вовсе нет, хотя мне известно о вашей утрате, – говорил Скотт с абсолютно не изменившимся лицом. – Собственно, поэтому я и здесь. Мы с Ричардом были давними знакомыми и даже, можно сказать, компаньонами, – при этом на его лице появилась первая нотка, которая меня насторожила, неуместная и довольно язвительная улыбка, она так же быстро исчезла, как и появилась.

      – Поэтому я и не мог вас не встретить…

      – Но как вы узнали, что прибуду именно на автобусе и именно в это время? – спросил я, осматривая его недоверчивым взглядом.

      С виду ему было лет тридцать, ростом под шесть футов, крепкого сложения, квадратное лицо с сильно выраженными скулами и нижней челюстью. Джинсы, ветровая рубашка и ковбойская шляпа довершали его образ. «М-да… колоритная фигура», – подумал я про себя.

      – Не стоит быть таким подозрительным, мистер Райдер. Сюда по-другому не добраться, старый аэродром не сможет принять даже одноместный самолет, что уж говорить про пассажирский авиалайнер, про железную дорогу мало кто знает из приезжих, вот и остается только автобус…

      При следующей фразе его лицо расплылось в улыбке:

      – Да и потом, у нас городок хоть и не маленький, но слухи очень быстро расходятся. К тому же мой приятель работает в канцелярии в этой самой нотариальной конторе. Так что мне не составило больших проблем узнать эту информацию.

      Не давая вставить и слова, Скотт отбросил картонку с моим именем и, открывая багажник, произнес резким и усталым голосом без единой эмоции:

      – Бросайте свои вещи и поедемте уже, а то начинает припекать.

      Я был слишком измотан дорогой, чтобы отказываться от помощи в незнакомом городе. Положив вещи, я захлопнул багажник и уселся в зеленый паккард образца 1950 года.

      Мы набрали скорость. Было приятно ощущать порывы ветра. Радио Скотт не включал.

      – А вы похожи на него, – начал он.

      – Может быть… не знаю. Мы виделись с ним пару раз, и то в давние годы.

      – Но все же он мне про вас рассказывал.

      – И что же?

      – Что вы герой войны, в настоящее время владеете баром в Лондоне.

      – Похоже, дядя знал меня куда лучше, чем я его. Мы ведь и общались-то не каждый год…

      – Так или иначе, он вас указал в завещании, – произнес Скотт, все так же не отрывая взгляда от дороги.

      – Это как раз и странно.

      Скотт криво улыбнулся и включил магнитолу. Спустя десять минут мы были на месте.

      – Вот она, – сказал он, показывая рукой на красное кирпичное здание. – Я буду тебя здесь ждать.

      Молоденькая девочка с убранными в хвост волосами и улыбкой, выработанной явно не на этой работе, сидевшая в приемной комнате за письменным столом, спросила:

      – Добрый день, могу я чем-то вам помочь?

      – Добрый… Думаю, да, – я протянул ей конверт.

      Недолго рассматривая его, она сказала:

      – Вас ожидают, пройдемте.

      Она провела меня к кабинету и жестом пригласила войти. Я так и сделал. Войдя в кабинет, я увидел обычную комнату: облупившаяся местами краска, старенький