Имеют ли чувства какой-нибудь цвет,

      Когда они в душах кипят и зреют?..

      Не знаю, смешно это или нет,

      Но часто мне кажется, что имеют.

      Когда засмеются в душе подчас

      Трели по-вешнему соловьиные,

      От дружеской встречи, улыбок, фраз,

      То чувства, наверно, пылают в нас

      Небесного цвета: синие-синие.

      А если вдруг ревность сощурит взгляд

      Иль гнев опалит грозовым рассветом,

      То чувства, наверное, в нас горят

      Цветом пожара – багровым цветом.

      Когда ж захлестнет тебя вдруг тоска,

      Да так, что вздохнуть невозможно даже,

      Тоска эта будет, как дым, горька,

      А цветом черная, словно сажа.

      Если же сердце хмельным-хмельно,

      Счастье, какое ж оно, какое?

      Мне кажется, счастье, как луч. Оно

      Жаркое, солнечно-золотое.

      Назвать даже попросту не берусь

      Все их – от ласки до горьких встрясок.

      Наверное, сколько на свете чувств,

      Столько цветов на земле и красок.

      Судьба моя! Нам ли с тобой не знать,

      Что я под вьюгами не шатаюсь.

      Ты можешь любые мне чувства дать,

      Я все их готов, не моргнув, принять

      И даже черных не испугаюсь.

      Но если ты даже и повелишь,

      Одно, хоть убей, я отвергну!.. Это

      Чувства крохотные, как мышь,

      Ничтожно-серого цвета.

      Рюмку коньячную поднимая

      И многозначаще щуря взор,

      Он вел «настоящий мужской разговор»,

      Хмельных приятелей развлекая.

      Речь его густо, как мед, текла

      Вместе с хвастливым смешком и перцем.

      О том, как, от страсти сгорев дотла,

      Женщина сердце ему отдала,

      Ну и не только, конечно, сердце…

      – Постой, ну а как вообще она?.. —

      Вопросы прыгали, словно жабы.

      – Капризна? Опытна? Холодна?

      В общих чертах опиши хотя бы!

      Ах, если бы та, что от пылких встреч

      Так глупо скатилась к нелепой связи,

      Смогла бы услышать вот эту речь,

      Где каждое слово грязнее грязи!

      И