Тихо. Обоим уже не до споров.

      Каждый умолк, губу закусив.

      Нынче не просто домашняя ссора,

      Нынче конец отношений. Разрыв.

      Все, что решить надлежало, решили.

      Все, что раздела ждало, разделили.

      Только в одном не смогли согласиться,

      Это одно не могло разделиться.

      Там, за стеною, в ребячьем углу,

      Сын их трудился, сопя, на полу.

      Кубик на кубик. Готово! Конец!

      Пестрый, как сказка, вырос дворец.

      – Милый! – подавленными голосами

      Молвили оба. – Мы вот что хотим… —

      Сын повернулся к папе и маме

      И улыбнулся приветливо им.

      – Мы расстаемся… совсем… окончательно…

      Так нужно, так лучше… И надо решить.

      Ты не пугайся. Слушай внимательно:

      С мамой иль с папой будешь ты жить?

      Смотрит мальчишка на них встревоженно.

      Оба взволнованы… Шутят иль нет?

      Палец в рот положил настороженно.

      – И с мамой, и с папой, – сказал он в ответ.

      – Нет, ты не понял! – И сложный вопрос

      Каждый ему втолковать спешит.

      Но сын уже морщит облупленный нос

      И подозрительно губы кривит…

      Упрямо сердце мальчишечье билось,

      Взрослых не в силах понять до конца.

      Не выбирало и не делилось.

      Никак не делилось на мать и отца!

      Мальчишка! Как ни внушали ему,

      Он мокрые щеки лишь тер кулаками,

      Никак не умея понять: почему

      Так лучше ему, папе и маме?

      В любви излишен всегда совет.

      Трудно в чужих делах разбираться.

      Пусть каждый решает, любить или нет,

      И где сходиться, и где расставаться.

      И все же порой в сумятице дел,

      В ссоре иль в острой сердечной драме

      Прошу только вспомнить, увидеть глазами

      Мальчишку, что драмы понять не сумел

      И только щеки тер кулаками.