Рецессия капитализма – скрытые причины. Realeconomik. Григорий Явлинский
Читать онлайн книгу.
мер антициклического регулирования, т. е. путем манипулирования процентными ставками, налоговых послаблений, увеличения государственных расходов на инфраструктуру, целевого использования государственных средств для облегчения финансового положения «социально значимых» предприятий и проч., можно облегчить прохождение рецессии и приблизить ее окончание. И даже если эти меры окажутся малодейственными, экономика все равно в течение года-двух сама исправит накопившиеся диспропорции, устранит искажения и более или менее автоматически создаст условия для нового периода энергичного роста.
Во всем этом есть своя продуктивная логика.
Но все же нам кажется, что применительно к кризису 2007–2009 гг. фокусирование внимания на привычных чертах обычной, циклической рецессии в очень существенной мере неоправданно. Есть сильное ощущение, что все вышеприведенные «стандартные» рассуждения как минимум не полностью выражают суть произошедшего. Для того чтобы эта суть стала более очевидной, на все, что мы увидели в последние годы в мировой экономике, стоит взглянуть в более широком историческом контексте.
1.1.7. Старые проблемы в историческом контексте
Действительно, на кризис 2007–2009 гг. можно смотреть двояко. С одной стороны, как мы уже сказали выше, все, что составляет его содержание, в той или иной форме уже наблюдалось и ранее (и не один раз). Ничего принципиально нового не произошло.
А с другой стороны, стоит задаться вопросом – а почему, собственно говоря, в последние десятилетия в принципиальном плане ничего не меняется? Ведь весь XX в., и особенно вторая его половина, прошел в экономике в значительной степени под знаком прогресса. Росли знания, накапливался опыт, увеличивались возможности государственных и общественных институтов. В течение многих десятилетий создавались новые институты, бравшие на себя роль регуляторов финансовых рынков, совершенствовалась институциональная и юридическая база их деятельности.
Экономические исследования после Второй мировой войны приобрели масштабы, на порядок превышавшие довоенные – как с точки зрения количества работ, так и с точки зрения охвата ими тем и объектов. Многократно увеличились и массивы статистических и иных фактических данных, привлекавшихся для этих исследований, и используемый ими инструментарий. Возникла мощная школа математической экономики и эконометрики, претендовавшая на то, чтобы занять почетное место в ряду точных наук. Политэкономические рассуждения в духе классической или институциональной школы были, по сути, переведены в разряд беллетристики, а единственной задачей собственно экономической науки стала считаться математическая формализация зависимостей и корреляций между отдельными экономическими переменными, включая точный расчет разнообразных хозяйственных рисков[6]. Считалось – да и до сих пор многие считают, – что современная экономика по сравнению с серединой прошлого века стала намного
Правда, модели, за некоторые из которых получены несметные премии, были верны только при выполнении граничных (критических) условий: соблюдение законов, минимальных принципов этики и морали, etc. Если они нарушены, то эти модели бесполезны. Это, так сказать, абсолютно формальная вещь.