На всех портретах

      Лермонтов печален.

      Порой задумчив.

      Иногда суров.

      И в дни, когда

      Со славою венчали,

      И в сладкий миг

      Предчувствия стихов.

      Нигде ни разу

      Он не улыбнулся.

      И на портретах

      Тот же строгий лик:

      И у повесы

      С юнкерского курса,

      И у Поэта,

      Взявшего Олимп.

      Наверное, в душе

      Все было

      Слишком зыбко.

      И потому

      Невеселы штрихи…

      Но сохранили нам

      Его улыбку

      Надеждой озаренные

      Стихи.

      …У Красных ворот,

      Где прошло его детство,

      Он встал над обидами

      И суетой.

      И кажется мне —

      Он все хочет вглядеться

      В тот мир,

      Что остался за черной чертой.

      Возможно, ему и не так одиноко

      Быть с нами,

      Как было в той жизни младой

      Среди петербургских паркетов

      И окон,

      Где каждое слово

      Грозило бедой.

      Не избалованы мы солнцем ессентукским.

      Спасаясь от московских непогод,

      Который день живем под небом тусклым

      В надежде, что июль свое возьмет.

      Но только август возвратил погоду.

      Прозрачны дни и светится Эльбрус.

      Как будто бы природа нам в угоду

      С души своей сняла ненастий груз.

      Поэзия превыше суеты.

      Она с небес нисходит в наши души.

      Она – то «гений чистой красоты»,

      То отзвук бед – минувших и грядущих.

      Как жаль, что в наш непросвещенный век

      Стихи на полках Родины пылятся.

      А жизнь теперь так ускоряет бег,

      Что некогда ей словом забавляться.

      Поэзия превыше суеты.

      Она подвластна совести и Богу.

      И даже те, кто с Музою на «ты»,

      Иной ее почувствовать не смогут.

      Мне хорошо, когда мы с ней вдвоем.

      Она со мной добра и откровенна.

      Быть может, для того мы и живем,

      Чтобы кому-то оставаться верным.

      Стихи читают молодые.

      И в поездах, летящих в полночь,

      И у костра – в заре и в дыме…

      Стихи читают молодые,

      Чтоб души нежностью наполнить.

      И я боюсь, когда пишу.

      Я на костры в ночи гляжу.

      Слежу за теми поездами,

      Что где-то спорят с темнотой.

      И, как на первое свиданье,

      Иду я к молодости той.

      Иду к ней сквозь привычный прессинг.

      Несу любовь свою и грусть…

      И все боюсь ее не встретить.

      И встречи