Николай и Александра. Роберт Масси
Читать онлайн книгу.
сирени или розанов, и в вазочках стояли цветы», – вспоминала Вырубова. На столах и полках лежали книги, газеты, фарфоровые и эмалевые безделушки[34]. Предметы, собранные в этой комнате, напоминали императрице родных, настраивали на религиозный лад. Стены были увешаны иконами. Над кушеткой висела огромная, освещенная по вечерам электрической лампой картина «Сон Пресвятой Богородицы». На другой стене – портрет принцессы Алисы, матери государыни. На почетном месте на столике находилась большая фотография королевы Виктории. Единственным портретом в будуаре, изображавшим не святого и не родственника царицы, был портрет королевы Марии-Антуанетты.
В этой уютной комнате, среди дорогих ее сердцу предметов, Александра Федоровна отдыхала душой. Здесь по утрам она беседовала с дочерьми, помогала им выбрать себе платье и решить, чем сегодня заняться. Сюда спешил к супруге царь, чтобы выпить чашку чая, прочесть газеты, поговорить о детях и государственных делах. Разговаривали они по-английски, хотя с детьми Николай II говорил по-русски. Для Александры Федоровны муж был Ники. А. А. Вырубова вспоминала: «Высокая, с золотистыми густыми волосами, доходившими до колен, она, как девочка, постоянно краснела от застенчивости; глаза ее, огромные и глубокие, оживлялись при разговоре и смеялись. Дома ей дали прозвище Sunny (Солнышко) – имя, которым всегда называл ее государь». Иногда в комнатах царского флигеля слышался мелодичный звук, похожий на птичью трель. Этим сигналом Николай звал к себе жену. В первые годы их брака, заслышав этот зов, Александра Федоровна покрывалась румянцем и, бросив все дела, спешила к своему супругу. Когда подросли дети, таким же манером царь подзывал к себе и их; этот похожий на птичий свист звук нередко раздавался в Александровском парке.
Рядом с Сиреневой гостиной располагался гардероб, где в шкафах висели платья царицы, на полках лежали шляпы и украшения. У императрицы было шесть девушек-камеристок, в обязанности которых входило одевать и раздевать царицу. Правда, она их не слишком утруждала. Однако никто не видел Александру Федоровну раздетой или принимающей ванну. Мылась императрица без посторонней помощи, а когда требовалось привести в порядок волосы, появлялась она в кимоно. Расчесывала и укладывала золотисто-медные волосы матери чаще всего великая княжна Татьяна Николаевна. Когда туалет царицы был почти закончен, она посылала за камеристками, которые застегивали ей пуговицы и надевали украшения. «Сегодня только рубины, – говорила императрица, или же: – К этому платью жемчуг и сапфиры». Всем другим драгоценностям царица предпочитала жемчужные ожерелья и обычно надевала несколько ниток жемчуга, свисавших до пояса.
Днем Александра Федоровна носила свободного покроя платья, отделанные у ворота и талии кружевами. Распространенные в эпоху короля Эдуарда VII узкие юбки находила очень неудобными. «Неужели вам действительно нравится эта юбка?» – спросила императрица свою
Помимо распятий, икон и образов, Александра Федоровна коллекционировала предметы с изображением свастики. Известная испокон веков, свастика в течение многих тысячелетий была символом Солнца, возрождения и бесконечности. Этот знак видели на предметах, найденных при раскопках Трои, на тканях инков, на стенах римских катакомб. Но поколение, выросшее после гибели императрицы, восприняло этот знак возрождения как символ насилия, нетерпимости и террора. –