Фолсом – городок в самом сердце Калифорнии. Своим существованием он обязан золотодобытчикам, промышлявшим в горах Сьерра-Невада лет двадцать назад. Первоначальное его название было Гранитный город, хотя гранита в нём не было ни грамма. Основная масса фолсомских построек, как повсюду на Диком Западе, была деревянная, за исключением церкви, возведённой из белого известняка и глины. На главной улице преобладали изящные двухэтажные домики с террасами и балконами, остальная часть города была застроена неказистыми дощатыми хибарами, конюшнямим и сараями. Основной достопримечательностью города был вокзал, и даже не сам вокзал, а железная дорога, соединявшая Фолсом с Сан-Франциско. Этим атрибутом цивилизации, построенным чуть более десяти лет назад, жители так гордились, что даже переименовали город в честь человека, проложившего ветку – миллионера Джозефа Фолсома.

      Население городка очень изменилось со времён «золотой лихорадки». Рудокопы уступили место скотопромышленникам и железнодорожным рабочим, по городу бродили ковбои с пистолетами в кобурах, импозантные мужчины в чёрных фраках, клерки в пропылённых рубахах и штанах на подтяжках. Война добавила к ним пару сотен солдат и офицеров, круглосуточно патрулировавших окрестности города. Немало было также женщин, сидевших под навесами с вязаньем в руках, пивших чай с подругами или гулявших по главной улице, кокетливо крутя солнечными зонтиками. Хватало и проституток.

      Штейн и Чихрадзе высадились на фолсомскую землю в три часа пополудни вместе с оравой фермеров и солдат. Первоначальным их намерением было отправиться на станцию дилижансов, но пристальный взгляд американского офицера заставил русских путешественников слегка изменить планы, явившись в комендатуру.

      – Вот ещё – слушаться этого барана! – ворчал Чихрадзе. – Наплюём на него. Что он нам сделает? Мы – иностранные подданные.

      – Он может посадить нас под арест на несколько дней. К чему портить отношения с властями? – резонно возражал Штейн.

      – Всё равно он не станет проверять. Посмотри, сколько военных кругом. Ему сейчас не до нас.

      Отметимся, ничего страшного. Заодно отправим телеграмму в Нью-Йорк.

      Офицер в комендатуре долго и с недоверием рассматривал их паспорта, затем переспросил:

      – Так вы хотите добраться до Нью-Йорка?

      – Совершенно верно, – ответил Штейн.

      – Советую вам ехать с оказией. Иначе можете столкнуться с южанами или бандитами. Они церемониться не станут.

      – А когда отправляется оказия?

      – Как поступит приказ.

      – Ясно.

      Они вышли из комендатуры и остановились в задумчивости.

      – Вот такие дела, – сказал Штейн, передав Чихрадзе свой разговор с офицером. – Как поступим?

      – Ждать нельзя, – заявил гардемарин. – Может, эта оказия будет через месяц! Не пускать же нам здесь корни.

      – Опасно, – с сомнением заметил лейтенант.

      – Ничего не опасно. Этому бумагомараке нужно