Убить Кукловода. Александр Домовец
Читать онлайн книгу.
резкая боль в шее. И… всё. Придя в себя, Агасфер обнаружил, что висит в петле, что дышать не может, но всё-таки жив, хотя непонятно, почему. Провисев добрых полчаса, он дотянулся ногой до стола, подтащил его к себе и кое-как взгромоздился, после чего, сняв с шеи петлю, обнаружил, что снова может дышать. Только дышать не хотелось. Хотелось плакать. И умереть.
Сцепив зубы, Агасфер взял со стола нож и одним движением разрезал вены на левой руке. Короткая боль, брызги крови, мгновенно затянувшаяся рана. Даже шрама не осталось…
Агасфер закричал. Его ум, его душа, его тело умоляли о смерти. Повинуясь этой мольбе, Агасфер с разбега впечатал голову в стену и потерял сознание. Этим, собственно, всё и ограничилось, если не считать шишки на темени, которая, впрочем, исчезла с той же быстротой, с которой затянулись разрезанные вены.
После этого в течение ближайших дней Агасфер тупо старался расстаться с жизнью. Он раздобыл яду. Он подрался с пьяными торговцами пряностями. Он бросился вниз головой со скалы в окрестностях Иерусалима. И ничего – ничего! – не помогло ему. Яд вызвал недолгую резь в желудке, вот и всё. Торговцы, допившиеся до потери памяти, потыкали его ножами и в страхе разбежались, увидев, что изрезанный старик встал, как ни в чём не бывало, да ещё покрыл их отборной руганью. Прыжок со скалы показал, что сломанные рёбра и кости срастаются так же быстро, как затягиваются раны.
Сомнений не оставалось: приговор был окончательный и обжалованию не подлежал. Можно было бы, конечно, заплатить городскому палачу, чтобы тот, к примеру, отрубил ему голову, но Агасфер не стал этого делать. Он просто был уверен, что новая голова отрастёт, на глазах у палача, и тогда не оберёшься разговоров…
Уже не надеясь на удачу, Агасфер попытался просто уморить себя. Несколько дней он ничего не ел и не пил. Единственным результатом было слабое чувство голода и жажды, которое преследовало Агасфера всё время добровольного поста. В остальном он чувствовал себя, как обычно, и даже невольно стал подсчитывать, сколько сэкономил, отказавшись от еды на неделю. Но никак не мог сосчитать…
В те дни, скуля от страха и неизвестности, он старался понять, что его ждёт, и кто он теперь. Человек? Непохоже. Человек не может обходиться без хлеба, воды и воздуха, а он, Агасфер, мог. От яда, ножа или петли человек погибает, а он выжил. Стало быть, уже не человек. Тогда кто? Не находя ответа, Агасфер метался по комнате. Он то падал на колени, простирал руки вверх и бессвязно молился, то принимался богохульствовать, яростно проклиная Иисуса, и ещё яростнее себя за то, что не зарезал проповедника возле своего дома, прежде чем пересохший рот Назаретянина изрёк приговор. А теперь что делать? Делать-то что теперь? Неужто в самом деле ждать нового пришествия ненавистного Мессии? Но когда оно будет, и будет ли вообще…
Неделю, а может быть, и две, сапожник никуда не выходил. Потрясение было так велико, что свело бы в могилу всякого, но только не Агасфера. Он просто погрузился в себя и в свои горькие мысли, он больше не хотел