Порри Гаттер. Всё!. Андрей Жвалевский
Читать онлайн книгу.
восстановления башен. После, – внушительно повторил маг и пристально вгляделся в красные гномьи зрачки.
Долдон послушно закивал. Преподаватели проследовали дальше, а гном так и остался на месте, монотонно кивая лохматой головой[94].
Остаток дня ушел на то, чтобы навести относительный порядок в уцелевшей части Первертса. На месте исчезнувших Орлодерра, Слезайблинна и Чертекака разбили утепленные палаточные городки. Ректор произнес большую успокоительную речь о временных трудностях и необходимости понимания текущего момента[95]. Гномы поклялись вернуть все, украденное сегодня, вот только отделят сегодняшнюю добычу от вчерашней, на которую клятва не распространялась.
Самыми недовольными оказались счастливчики-гдетотаммерцы. Когда их проводили в стены родного факультета, студенты начали ворчать:
– Какой ужас! Какие узкие коридоры! Мы здесь не разместимся.
Предложение ночевать прямо в спальнях было расценено как неудачная шутка.
– Ну и где эта Сгинь? – бушевала МакКанарейкл. – Она хотела навести порядок у себя на факультете? Самое время!
Но благообразная деканша пропала, как ее и не было.
Единственным существом, с которым успела пообщаться эфемерная старушка, стал Каменный Философ. Обнаружилось это случайно, когда Бубльгуму пришло в голову проверить записи дежурного Ухогорлоноса. Диалог звучал так:
Сгинь. Ну вот, а ты говорил…
Каменный Философ. Это жизнь.
Сгинь. Но каков мальчик!
Каменный Философ. А ведь скоро ему предстоит сразиться с Сама-знаешь-кем.
Сгинь и Каменный Философ смеются.
Сгинь. Надеюсь, они последуют моему совету.
Каменный Философ. Не знаю, не знаю, Меня они никогда не слушали. А я предупреждал. И вот результат.
Члены комиссии несколько раз прослушали запись, доведя Ухогорлоноса до заикания, но понять ничего не смогли. На контрольный вопрос Философ отреагировал в традиционной манере.
– Где профессор Сгинь? – спросил Бубльгум.
– Если бы движение существовало, – ответила реликвия, – можно было бы предположить, что она ушла. Но поскольку движения не существует.
На этом разговор закончился.
– Старая вешалка! – кипятилась МакКанарейкл. – И каменный болван! Смеются они! Смешно им! Зачем я только его чинила! Могла ведь добить. Такой шанс упустила!
– Успокойтесь, профессор, – отец Браунинг сидел, обхватив голову руками. – Попробуем понять, что она хотела нам сказать.
– «Продолжайте то, что начали мальчик и Сьюзи», – в унисон процитировал квартет колибри на плечах Югоруса. – А что вы, собственно, начали, мисс?
– Ничего! – МакКанарейкл снова превращалась в смесь рычащих хищников. – С тех пор как я занялась этой чертовой хиромантией, ни на что другое у меня времени нет!
– Правильно, – оживился Браунинг, – вы начали заниматься хиромантией, а Порри одновременно с вами начал заниматься дактилоскопией.
Сильный гипноз. Или слабая голова.
Речь начиналась словами: «Понимаю, как вам всем сейчас тяжело, но…» и продолжалась три с половиной часа – личный рекорд Бубльгума. Но ведь и повод был уникальный.