Забрали их купцы, проплывавшие мимо. Раголд обещал им за спасение половину спасенного добра. Конечно, запросто могли и их отправить рыбам на прокорм, и сундуки просто так себе взять, но ничего дурного не случилось.

      На Ильмене Раголд, не скупясь, отдал Нереву с товарищами два сундука из четырех, какие сами выбрали, что там, не сказал, отговорился, что ключи-то утеряны. Мол, потом разобьете, а лучше ключи подберете и откроете. Те выбрали сундуки побогаче видом да побольше весом. Знал Хорень, что ошибаются купцы, в тех сундуках как раз Раголдово было, а в двух других – персидское. Восточный купец хитер, не стал серебром свои короба оковывать, видать, не впервой разбою подвергался, скромные у него сундуки были, да и весили не так чтоб очень.

      Как расплатились, встал вопрос, куда самим-то деваться, не ночевать же на коробах посреди торжища. Хорень вспомнил про родича, что на дальнем конце жил, можно бы к нему, да только живой ли, на месте ли? А как тащить добро? Раголд усмехнулся, достал из-за пазухи кошель, что спрятать умудрился, дал мужикам на пристани две монеты серебряных, те доперли короба к дому. Повезло, родич оказался там, согласился приютить на нужное время.

      Уже у Ильменя задал Хорень давно интересовавший его вопрос. Даже при Перуновом гневе никогда он не видел, чтоб вот так загоралось, как на реке, ведь даже вода горела! Перед глазами Хореня всплывала картина лодьи, объятой пламенем, мечущегося варяга, на котором полыхала одежда, и огонь, почему-то потоком стекающий с досок палубы вниз… Иногда даже ночью просыпался в холодном поту от такого видения. Решил спросить у Раголда, не видел ли тот этот ужас, хотя и сомневался, что тот вообще что-то видел.

      В ответ купец повел себя странно, едва ли не зажал рот приятелю:

      – Тс-с! Не болтай про то никому.

      – Почему? – удивился Хорень. – Знаешь что?

      Раголд кивнул:

      – На лодье были горшки с греческим огнем.

      – С чем?

      – Есть у греков хитрость такая, горит даже в воде. Мы с этим персидом тайно вывезли через хазар четыре горшка. Они лежали у мачты в корзине, словно бы с персидскими снадобьями.

      – Ну и что? – все-таки не понял Хорень. – Что за огонь, говори ты толком.

      – Горит даже в воде, нет от него спасения. Греки не один корабль с его помощью сожгли. А в ветрило Перунова стрела попала, от которой и так все загорается… – со вздохом добавил купец.

      Озадаченный услышанным Хорень уставился на приятеля, потом поскреб затылок и хмыкнул:

      – А из чего он, этот огонь, знаешь?

      – Если б знал… Тайно везли, хотели дома разобраться.

      – Жаль, – покачал головой славянин. – Хорошее оружие.

      – А то, – согласился норманн, – греки им пользуются, только в великой тайне держат.

      – Как же вы украли-то?

      Раголд возмутился:

      – Кто крал?! Ты что говоришь?!

      Хорень даже отступил от такого наскока, понятно, обидел честного купца, тот никогда