Судьба и другие аттракционы (сборник). Дмитрий Раскин
Читать онлайн книгу.
даже какая-то снисходительность к Глебу.
– Ладно, не напрягайся, – сказал Глеб. – Мы ведь на самом-то деле не слишком-то понимаем, что есть время.
– Времени нет, – сказала Мария.
– Кто тебе это сказал?
– Дядя.
– Кто?!
– Он здесь главный.
То есть профессор Снайпс для нее дядя.
– Как ты это понимаешь?
– Никак, – ответила Мария. – Мари-я, – и тут она выговорила – Мари-я, – не гомо сапиенс. (Всего две ошибки в слове.) Мари-я учится, но она так и останется собой… равна себе. – Эти чужие, заученные слова она проговорила с какой-то грустью или Глебу просто показалось так.
– Ну, это еще спорный вопрос, – ответил он. И тут же другим тоном: – Хорошо, спасибо. В общем, я встал, пойду умываться. – Он хотел уже закрыть дверь.
– Ты сильный? – спросила Мария.
– То есть? – не понял Глеб.
– Мэгги сказала, ты можешь бросить Снайпса обратно… в космос или на Землю, Мари-я не поняла.
Оказывается, она знает фамилию «дяди», отметил про себя Глеб. Спросил Марию:
– А Мэгги этого хочет?
– Наверное, нет. Мэгги не сильно любит Снайпса, но не хочет.
– А ты? Ты хотела бы, чтобы Снайпс улетел со станции?
– Нет, – задумалась Мария. – Мария средне любит Снайпса, но средне лучше, чем ничего?
Почему они, собственно, боятся этой его инспекции, несмотря на все заверения НАСА, что-де чуть ли не формальность, размышлял Глеб за завтраком. Завтрак был изумительным, после всех консервов и концентратов, поглощенных им за время перелета. Почему они не доверяют НАСА? Некие аберрации, объяснимые годами проживания на станции, или у них действительно нечиста совесть? И они боятся, что по ходу формальной проверки всплывет нечто, что придаст делу далеко неформальный оборот? Только что это он так налегает на вопросительные знаки? То, что они ему показали вчера, – это уже и есть «неформальный оборот», неужели они сами этого не понимают? Даже не пытались скрыть от него. Могут и не понимать, если эти генномодификационные игры давно уже стали для них вполне невинными обыденными вещами. Настолько вжились в свой эксперимент? Это как в прозекторской, патологоанатом недоумевает, почему дама хлопнулась в обморок, когда он всего-то навсего покопался в желудке утопленницы. Зря он, конечно, дошел до таких ассоциаций, ему же сейчас еще и пудинг есть. Может, он всё-таки торопится насчет здешних опытов? НАСА в курсе и никто никогда не бил тревоги из-за упражнений профессора на местных племенах. Кстати, а почему? Что, если есть какая-то закрытая часть программы? Только что это он? Сейчас, в двадцать пятом веке, прошло время какой-либо секретности, закрытых, полузакрытых исследований. Давно уж прошло. Но почему же тогда никто не ударил в колокола? Да, были сомнения, недоумения, но была и апологетика эксперимента. Видимо, после его инспекции что-то должно измениться – Земля, наконец-то, определится по судьбе станции и эксперимента в целом.
Профессор Снайпс на пороге. Вот не было у него вчера этой серебристой профессорской бороды, превращающей