Через два дня Перелыгин с Касториным уехали на прииск к Крупнову. Ни снега, ни метелей давно не было. Не попадались, к счастью, и наледи. Расчищенный дорожниками двухметровый лед Индигирки сиял под апрельским солнцем синевой, словно в нем отражалось безоблачное небо.

      – Вытянет твой Крупнов на Героя? – Касторин что-то черкнул в блокноте и тут же убрал его в карман.

      – Это уж как фишка ляжет у наших небожителей, – сказал Перелыгин, наблюдая за стайкой куропаток, летящих к дальнему берегу. – Кто Делярову на небесах Звезду перечеркнул? То-то и оно. Как там написано, так и будет. Я свое дело сделал – восславил на всю катушку и, заметь, ни разу через коленку себя не ломал.

      – Что верно, то верно. – Касторин смахнул торчавшую, по обыкновению, на макушке шапку и бросил ее на сиденье рядом с водителем. – Без тебя у них черта с два что вышло бы. Можешь книжку делать.

      – Заказали уже. – Перелыгин откинулся на спинку сиденья. Ему впервые предложили написать небольшую книжку, и он уже представлял, как будет работать над ней. – Мы еще Петелина привлечем, – потянулся он с удовольствием от теплого уюта кабины, от весны за окном машины, от хорошей компании, от дороги, от того, что жизнь прекрасна и бесконечна. – Пусть только свой миллион отгрузит. Как ахнем двумя стволами!

      – Заманчиво, – насмешливо покосился Касторин. – Комбинат нам «большое спасибо» выпишет. – Про себя подумал, что Перелыгин будто нарочно ввязывается в драки, ведомый своими представлениями об устройстве жизни. Не отбурлила еще молодость. Но как грустно, если расставание с ней мы измеряем отдалением себя от рискованных решений. «А может, – думал Касторин, – Перелыгин так ищет смысл в нашей работе с плохо осязаемыми результатами, в которой он, Касторин, больше не испытывает неудовлетворенности. Но ведь это конец». – Он грустно улыбнулся, отвернулся к окну и закрыл глаза.

      Перелыгину не дремалось. Им овладевало приближающееся лето. Хотелось прожить его с толком. «Может, отпуск? – мечтал Перелыгин. – Провести июль-август на Лабынкыре. Написать книжку, накоптить на всех рыбы, глядишь, кто в гости залетит.