Айрис была раздосадована. Она надеялась спокойно закончить сказку «Божья коровка без пятнышек», но ее постоянно отвлекали. Сначала Эфросинья, костерившая на чем свет стоит немку и велосипеды, потом Жозеф, едва сдерживавшийся, чтобы не выставить вон этих кумушек. Увидев, в каком он состоянии, Айрис поняла, что должна его успокоить, и они вместе склонились над колыбелью, где щебетала маленькая Дафнэ.

      Жозеф собирался поговорить с женой о переезде. Ему хотелось, чтобы они жили отдельно от Кэндзи и Эфросиньи, и он уже не раз заводил об этом разговор, но Айрис уклонялась от ответа, и он понял: она еще не готова расстаться с отцом.

      «Ничего, я подожду: уверен, этот момент когда-нибудь наступит», – сказал себе Жозеф, собираясь с духом, чтобы спуститься вниз.

      Айрис закрыла за ним дверь на задвижку и вздохнула с облегчением. Она открыла ящик секретера, где хранила тетради со своими сказками, иллюстрации к которым рисовала Таша, и погрузилась в мечты о том, как отец ей подарит пианино, и она будет играть для дочери. Потом она уселась за стол и вернулась к сказке.

      – Она согласна меня принять? – бросилась к Жозефу Рафаэль де Гувелин.

      – Сейчас Айрис пеленает ребенка. Приходите завтра.

      Рафаэль де Гувелин обиженно удалилась, фрейлейн Беккер и Матильда де Флавиньоль последовали ее примеру.

      На улице уже темнело, и Жозеф зажег светильники с колпачком Ауэра[20], которые заказал для лавки Кэндзи, обожавший всяческие технические новшества.

      Пламя восковых свечей в четырех подсвечниках рисовало на потолке причудливые тени. Сгорбившись в вольтеровском кресле рядом с безжизненным телом брата, Бернадетта Перошон стонала, закрыв лицо ладонями. Ей было очень стыдно, но она не могла выжать из себя ни слезинки. Возможно, она слишком много их пролила, оплакивая мужа? И теперь не столько горевала по Донатьену, сколько злилась на него. Он оставил ее! Ушел, даже не успев исповедоваться. Оставил ли он завещание? И что в нем написал? Есть ли у него какие-то деньги? Или ценности? «В любом случае, – успокаивала себя женщина, – мы с Эриком его единственные наследники». Конечно, ей будет не хватать брата, но она надеялась, что еще успеет насладиться обеспеченной старостью.

      Сиделка тоже расстроилась. Здесь, у Ванделей, ей было совсем неплохо, а теперь придется искать нового пациента, и кто знает, какие там будут условия. Как же она ненавидела эти лицемерные стенания у тела покойника! Женщина украдкой взглянула на Эрика. Кажется, он уже успокоился. Когда она вошла, парень был в шоке. Но как только доктор подтвердил, что Донатьен Вандель отправился к праотцам, на лице молодого человека появилось обычное насмешливое выражение. И слава богу, сиделка не вынесла бы, если бы он последовал примеру