В трамвае по дороге домой совершенно счастливый Борька говорил не умолкая. Молодой человек поведал девушке историю одноглазого кавалериста. В гражданскую Близняк получил в общей сложности 24 сабельных ранения. И каждый раз, когда могучий молодой организм эскадронного командира перебарывал смерть, и страшные отметины казачьих клинков начинали понемногу затягиваться, доктора только изумлённо разводили руками. Но в оплату за оставленную жизнь мстительный бог войны позаботился о том, чтобы послевоенное существование инвалида превратилось в страшное испытание. Несколько раз в месяц персонального пенсионера Красной армии настигал жестокий припадок с сильнейшими судорогами, закатившимися в глазами и пеной на губах. Хорошо если рядом оказывались сослуживцы, которые бережно переносили страдающего от ран товарища на кровать и следили, чтобы до приезда врачей он не подавился собственным языком или не причинил себе иного вреда. Но бывало, что приступ настигал Близняка в компании случайных собутыльников или на кухне коммунальной квартиры, где все только и мечтали, чтобы беспокойный алкаш-сосед поскорее съехал на кладбище.

      Борька мечтал в будущем, когда у него появиться собственный угол и надёжный заработок, взять израненного друга отца к себе в дом и ухаживать за ним.

      – Семьи то у Близняка нет. Вот и получается, что я для него самая близкая душа. Да и он для меня тоже… Хотя, вру! – радостно спохватился Борька. – Мне ведь батя в наследство ещё одного своего закадычного дружка оставил – Николая Ивановича Латугина. Ну, помнишь: безногий лётчик, который тебе аэродром показывал. Его сейчас на руководящую работу в Главсевморпуть58 приглашают. Он мне тоже, как и Близняк, и машинист Степаныч – настоящая родня…