Братство. Ингар Йонсруд
Читать онлайн книгу.
И даже моя семья не знает, чем я занимаюсь.
Джон посмотрел Кольбейну в глаза.
– Я должен был убедиться, что за тобой нет слежки и что за мной нет хвоста. Только тогда я смог подойти к тебе. Человека в моем положении могут отдать под трибунал только за то, что я обменялся взглядом с таким, как ты.
Эти слова задели Кольбейна. «С таким, как ты». Как будто бы он ненавидел Элиаса Бринка меньше, чем какой-то самодовольный британец. Это было лишним подтверждением того, что он принял правильное решение – скрывать свое прошлое. Потому что они не поймут. Никто не поймет.
Шотландец замолчал, а затем продолжил.
– Наша работа – расшифровывать немецкие кодированные сообщения. По причине, которую я не могу тебе назвать, мы чертовски хорошо умеем это делать.
Он не хвалился. Его голос звучал, скорее, печально. Ему было нелегко говорить об этом вслух постороннему человеку, и Кольбейну стало интересно, почему тот доверился ему.
Джон поднял руку, словно прочитав его мысли.
– Сейчас поясню, – сказал он.
Он встал, подошел к висевшей у двери холщовой сумке и достал тз нее толстый конверт.
– Помнишь?
В конверте лежала латунная рамка размером с книгу с черно-белой фотографией под пыльным стеклом. На узком паспарту извилистым почерком было написано: «Вена, 1931». Кольбейн провел пальцем по лицам на фото. Ему не нужно было считать, он знал: их было восемь. Семеро студентов и один профессор на фоне больших арочных окон главного входа в здание университета, спроектированного архитектором Генрихом фон Ферстелем в 1884 году. UniversitätWien[14].
На заднем плане слева стоял швед Ульф Плантенстедт с зачесанными назад темными волосами, в костюме в черную полоску и с наметившимся вторым подбородком. Рядом с ним стоял Томас – австриец, математик. Его лицо украшала борода-эспаньолка, а волосы были зачесаны на прямой пробор. Он держал во рту трубку, что придавало ему надменный вид. Рядом стоял и сам Кольбейн, с изящной прической и гладковыбритыми щеками. Он выглядел счастливым. И, надо признать, не таким уж самодовольным.
– Как давно это было, – задумчиво произнес Кольбейн.
– В апреле будет двенадцать лет, – ответил Джон.
Рядом с Кольбейном стоял Джон. Он был на голову выше других. Кудрявые волосы торчали из-под темной фетровой шляпы, вроде тех, что носили чикагские гангстеры. Лицо Джона было угловатым и уверенным. Последним в заднем ряду стоял Зигмунд – химик с красивыми темными кудрями, в круглых очках. Он был единственным человеком на фотографии в лабораторном халате.
– Ты что-нибудь о нем слышал? – спросил Кольбейн, показав пальцем на еврея на фотоснимке.
Джон мрачно покачал головой.
– Я также беспокоюсь о том, что что-то могло случиться с Любовью. Судя по тому, что я слышал, Киев лежит в руинах.
Справа на переднем плане сидела крепкая советская женщина с лошадиным лицом. Ее светлые волосы были подстрижены «под пажа», а из-под бесформенного платья торчали толстые лодыжки. Рядом с ней сидел он. Профессор.
Венский университет (