**********

      Она всегда звонила во время дождя. Раскаты грома и шепот ливня очень подходили ее манере говорить тихо и словно на выдохе.

      –– Привет! – выдохнула она мне в ухо с расстояния более десяти лет. – Как ты?

      Будто что-то особенное могло случиться со мной именно в этот день, когда за окном библейский потоп, а недовольное небо урчит сведенным от голода животом.

      –– Привет. – отозвался я. – я слушаю Колтрейна, пью виски и думаю о тебе. Все хорошо. Но теперь ещё лучше.

      –– Я спала и мне снилось, что ты в моей постели и мы занимаемся любовью под шум дождя. И тогда я решила позвонить.

      –– Ммм – произнес я. Я не знал что ещё сказать. "Ммм" показалось мне самым уместным. Как ещё можно ответить странной молодой девушке с рыжими волосами и меланхоличной улыбкой, которой снится что вы занимаетесь сексом в ее постели и за окном дождь, а ты слушаешь винилового Колтрейна, так хорошо сочетающегося со вкусом виски из стакана, зажатого в ладонях? Стакан виски был холодным и в отличие от меня оптимист – стакан был наполовину полон, а я почти пуст и никакое количество полных стаканов виски, тем более полных на четверть или половину, не способны заполнить пустоту, которая осталась у меня после нее.

      Допустим, я мог бы сказать ей нерешительное "Давай я к тебе приеду?" или, даже, решительное "Еду!" или, может, безнадежное "Приедешь ко мне?". Но какой смысл говорить это молодой поэтессе с меланхоличной улыбкой, которая тихо разговаривает словно на выдохе? Кто знает что на уме у этих молодых поэтесс помимо верлибров и тем более у нее? Особенно, если за окном дождь, я пью виски, а на проигрывателе In a sentimental mood и мне только грезится, что она звонит, как она всегда звонила во время дождя более десяти лет назад.