Миллениум. Вера Сытник
Читать онлайн книгу.
Like any jewelry, it should have its owner. He’s there, behind the walls of this room[9].
Я вздохнул, возвращаясь в реальность, встал и на плохом английском сказал, что иногда хозяин не понимает истинной цены того, чем владеет, и губит сокровище. После чего поклонился арабу, не согласившемуся со мной, судя по недовольной гримасе на его лице, и направился на посадку.
Под фонарём
Милли стояла под чугунным фонарём в виде пяти лепестков, отходивших от макушки столба, и беззвучно плакала. Правда, общее выражение её лица продолжало оставаться всё в том же настроении простодушного удивления, в котором она, Милли, находилась до того, как начала плакать. На лице застыл немой вопрос, сквозивший в изломе тонких бровей, в округлившихся глазах, в поникшем остреньком носике, в слегка опущенном подбородке и как бы в долгом вздохе, от которого пухленькие щёчки казались слегка втянутыми. Ни дать ни взять маска «Удивление». Статичная, как одна из заготовок в древнегреческом театре, которой актёр пользуется, чтобы показать переживания героев. Одна маска – одно чувство. И никогда иначе, потому что в застывшем белом гипсе нельзя передать смену настроений, тем более борьбу эмоций. Так и Миллино бледное личико, его запросто можно было бы принять за неподвижную маску. Но чувство, более сильное, чем удивление, уже проступало вперёд, рождая обильные слёзы, ручьём катившиеся из напуганных глаз. Это делало лицо похожим на маску, вот-вот готовую ожить.
Милли только что бросил муж. В буквальном смысле: твёрдо взял её за плечо своей сильной, накачанной регулярными тренировками рукой и вышвырнул на лестничную площадку. Как гадкого котёнка. Милли даже испугаться не успела, потому что ничего не поняла. Она не сопротивлялась, лишь удивилась виду мужчины, который стал похож на разъярённое чудовище. И осознала, что супруг не шутит только тогда, когда, стукнув несколько раз кулачком по двери, услышала в ответ: «Дрянь! Пошла вон!» Это было ни на что не похоже. Раньше муж никогда не разговаривал в таком тоне, да и поводов не случалось!
Будучи младше его на шестнадцать лет, она не перечила ему ни в чём, кроме, может быть, тех случаев, когда дело касалось любимой гимнастики, которую Милли не хотела бросать, несколько раз в неделю бегая в гимнастический зал. Муж считал, что пора бы в её возрасте, при их положении подумать о чём-то более престижном, чем «скаканье с лентой». О йоге, например. Но девушка не уступала. Она была мастером спора и мечтала набрать группу детишек, возиться с которыми ей очень нравилось, и только ждала момента, чтобы сказать об этом мужу. Во всём остальном между ними царило полное понимание, оба ценили то, что каждый из них приобрёл в браке, он – красавицу жену, она – любимого мужчину и статус в обществе.
Милли была тоненькая, гибкая и лёгкая – словно гимнастическая лента! Муж запросто подхватывал девушку одной рукой, прижимая к себе, и кружил так быстро, что даже у неё, у спортсменки, темнело в глазах. Тогда Милли кричала: «Довольно! Довольно!» – и колотила
Чёрная жемчужина – большая редкость! Как у всякой драгоценности, у неё должен быть свой владелец. Он там, за стенами этого зала