Не сбылись, мой друг, пророчества

      Пылкой юности моей:

      Горький жребий одиночества

      Мне сужден в кругу людей.

      Слишком рано мрак таинственный

      Опыт грозный разогнал,

      Слишком рано, друг единственный,

      Я сердца людей узнал.

      Страшно дней не ведать радостных,

      Быть чужим среди своих,

      Но ужасней – истин тягостных

      Быть сосудом с дней младых.

      С тяжкой грустью, с черной думою

      Я с тех пор один брожу,

      И могилою угрюмою

      Мир печальный нахожу.

      Всюду встречи безотрадные!

      Ищешь, суетный, людей,

      А встречаешь трупы хладные

      Иль бессмысленных детей…

      Исполнились мои желанья,

      Сбылись давнишние мечты:

      Мои жестокие страданья,

      Мою любовь узнала ты.

      Напрасно я себя тревожил,

      За страсть вполне я награжден:

      Я вновь для счастья сердцем ожил,

      Исчезла грусть, как смутный сон.

      Так, окроплен росой отрадной,

      В тот час, когда горит восток,

      Вновь воскресает – ночью хладной

      Полузавялый василек.

      Ревела буря, дождь шумел;

      Во мраке молнии летали;

      Бесперерывно гром гремел.

      И ветры в дебрях бушевали…

      Ко славе страстию дыша,

      В стране суровой и угрюмой,

      На диком бреге Иртыша

      Сидел Ермак, объятый думой.

      Товарищи его трудов,

      Побед и громозвучной славы

      Среди раскинутых шатров

      Беспечно спали близ дубравы.

      «О, спите, спите, – мнил герой, —

      Друзья, под бурею ревущей;

      С рассветом глас раздастся мой,

      На славу иль на смерть зовущий!

      Вам нужен отдых; сладкий сон

      И в бурю храбрых успокоит;

      В мечтах напомнит славу он

      И силы ратников удвоит.

      Кто