Любимый ястреб дома Аббаса. Мастер Чэнь
Читать онлайн книгу.
из мгновенно налетевшего было на меня дневного сна, я с тщанием надел новый халат – самаркандский по покрою, но синего лоянского шелка с серебряной нитью, ласкающий шейный платок из Кашмира, иранские шаровары, легкий и замысловато закрученный колпак и, наконец, нанес сзади ушей несколько капель драгоценных благовоний с имперского юга, из нежного Гуанчжоу.
Сладостным должен был стать предстоящий вечер. Потому что были на этом свете люди – мои вчерашние друзья, те, с кем я вырос, – которым я очень хотел показать свою обветренную неделями пути физиономию. Показать и скромно принять их искренние восторги насчет того, кем я сегодня стал. К их полному, добавим, изумлению.
И вот застучали копыта лучших в городе коней, зашуршали мягкие подошвы по гладким камням моего двора, подсвеченным малиновыми закатными лучами. Завиднелось несколько золотых поясов потомственных дихкан, некоторые даже, как положено, с привешенными к ним мечами. А вот и дети старинных купеческих семейств, которые, может быть, не носят меча, но давно обогнали по богатству дихкан с их землями, замками и несуразными налогами на это богатство.
Умные, милые лица. Друзья.
И я чуть согнул талию в поклоне на нижней ступеньке лестницы, жадно ища глазами все новые знакомые лица.
– Маниах из дома Маниахов, что делаешь ты здесь, в родном доме, после двухлетней разлуки? – прозвучал голос первого гостя.
Фраза «что делаешь ты здесь» лет двадцать назад, когда я был еще юношей, только входила в моду. И уж, конечно, первоначально не предназначалась для хозяина дома, встречавшего гостей. Но за двадцать лет с этим приветствием хорошо поразвлекались остроумцы. Появилось и «что делаешь ты здесь, если делать здесь нечего?», и «делаешь ли ты здесь то, что я подумал?», и «что бы ты здесь ни делал, давай делать это вместе». В ответ возникло неисчислимое множество еще более остроумных ответов, рождаемых самыми утонченными умами Согда – нашими умами.
А что касается обращения «Маниах из дома Маниахов», то оно означало только одно: старшего в роду, главу и хозяина дома. Даже если этому старшему еще далеко до сорока. Даже если он выбрал себе довольно странный образ жизни: вместо родного дома, где он хозяин, – скромные комнаты в верхнем этаже галереи над аристократическим Восточным рынком Чанъани, громадной столицы самой большой в мире империи, до которой два-три месяца караванного пути.
Маниах из дома Маниахов, тебе не надоело избавлять императора от его запасов шелка?
Надоело. Начинаю новое предприятие. Поскольку все приличные самаркандцы все равно рано или поздно переберутся в Чанъань… Нет, ты не поверишь: только получишь с родины письмо, что такой-то добился в Самарканде успехов – в музыке, танце, поварском искусстве, – как уже видишь его физиономию на главном проспекте города, Миндао. И уже с толстенным кошельком у пояса. Да вот девчонка по имени Меванча, только-только научилась танцевать – отличные ноги, не знают устали, – и уже в Чанъани, и уже звезда. А раз есть в мире место, где нас очень любят, где мы – ценный товар,