Мысль несется, сердце бьется…

      Мгле мерцаньям не помочь:

      К сердцу кровь опять вернется,

      В водоем мой луч прольется,

      И заря потушит ночь».

      «Я знаю, гордая, ты любишь самовластье…»

      Я знаю, гордая, ты любишь самовластье,

      Тебя в ревнивом сне томит чужое счастье;

      Свободы смелый лик и томный взор любви

      Манят наперерыв желания твои.

      Чрез всю толпу рабов у пышной колесницы

      Я взгляд лукавый твой под бархатом ресницы

      Давно прочел – давно! – и разгадал с тех пор,

      Где жертву новую твой выбирает взор.

      Несчастный юноша! Давно ль, веселья полный,

      Скользил его челнок, расталкивая волны?

      Смотри, как счастлив он, как волен: он – ничей,

      Лобзает ветр один руно его кудрей;

      Рука, окрепшая в труде однообразном,

      Мину́ла берега, манящие соблазном, –

      Но – горе: ты поешь!.. На зыбкое стекло

      Из ослабевших рук упущено весло,

      Он скован!.. – Ты поешь, ты блещешь красотою,

      Для взоров божество, – сирена под водою.

      «Лозы мои за окном разрослись живописно и даже…»

      Лозы мои за окном разрослись живописно и даже

      Свет отнимают. Смотри, вот половина окна

      Верхняя темною зеленью листьев покрыта; меж ними,

      Будто нарочно, в окне кисть начинает желтеть.

      Милая, полно! Не трогай! К чему этот дух разрушенья?

      Ты доставать виноград высунешь руку на двор, –

      Белую, полную ручку легко распознают соседи;

      Скажут: она у него в комнате тайно была.

      «Прости – и все забудь в безоблачный ты час…»

      Прости – и все забудь в безоблачный ты час,

      Как месяц молодой на высоте лазури!

      И в негу вешнюю врываются не раз

      Стремленьем молодым пугающие бури, –