Синее небо над синим морем. Ирина Критская
Читать онлайн книгу.
касалось моего лица, было приятным. Даже спасительным, если точнее. Оно убирало огонь и страх, которые пожирали меня в моем полусне-полуобмороке. Я с трудом приоткрыла глаза, чувствуя, как один налился липким свинцом и в серой дымке, почему то заполнившей мою прекрасную спальню, увидела лицо Армена. Он сидел на кресле у окна и тыкал толстым пальцем в телефон. Потом приложил его к уху, глянул в мою сторону и я тут же снова закрыла глаза.
– Да. Добрался. Все в порядке. Здорова.
Он явно отвечал кому-то серьёзному, потому что его голос был твёрд и мрачен, он говорил чётко, по-солдатски и чеканил звуки.
– Хорошо. Понял-завтра. Всю дозу. Будет сделано.
Армен договорил, снова тыкнул толстым пальцем в экран и посмотрел на меня.
– Не спите, Лида? Я чувствую, что вы не спите. Как вы себя чувствуете?
Он встал, медленно пошёл к моей кровати, упруго, чуть пружиня крепкими, кривоватыми ногами. С тех пор, как я его видела тогда, в больнице, он здорово похудел, подтянулся, но как-то осунулся, постарел. Подойдя вплотную он потрогал мою, вздутую от оплеухи Манекена щеку, и поцокал, так, характерно, как выражают свои ощущения его родичи.
– Нормально я себя чувствую. Вашими молитвами.
Армен улыбнулся чуть криво, углом рта, помог мне встать и прикрыл одеялом ноги.
– Полежишь сегодня. Стресс нам надо курировать, завтра первый клиент.
Он пошуровал на моем столике, от чего у меня злобно сжалась кожа за ушами и потянула за собой уголки рта, так я злилась всегда, с детства.
– Что вы шарите в моих вещах? Отойдите оттуда!
– Лида. Лидочка, можно я так вас буду называть? Не сердитесь. Это надо принять. Это лекарство моё ноу-хау. Оно вас вмиг восстановит
Он протянул мне хрустальный стаканчик, в котором плескалась красная жидкость, похожая на кровь.
– Не бойтесь, не бойтесь. Это томатный сок. Мой экстракт в нем работает лучше всего, ликопин в сродстве так работает. И вкусно. Давайте, разом.
Я уже понимала, что здесь, несмотря на кажущееся богатство и благополучие, я совершенно бесправна, и моих мнений-желаний никто спрашивать не собирается. Залпом махнув из стаканчика, я откинулась на подушку и сразу почувствовала, силы ко мне возвращаются.
– Спасибо, Армен Яковлевич.
– Просто, Армен. Мы тут с тобой теперь надолго и почти родственники, так что по простому давай. Завтракать будешь? Скоро Нинель объявится, новая горничная. Взамен той.
Я кивнула головой, лишь бы не возражать и отвернулась, глядя в окно. Армен сел рядом, прямо на мою кровать и тронул меня за руку.
– Лида, ты вот обижаешься, истеришь. Не понимаешь. Никто же не виноват в том, что с тобой случилось. Тебе, наоборот, повезло.
– Повезло?
Я взвилась, соскочив с кровати. Мне хотелось схватить что-нибудь очень тяжёлое и долбить куда попало, круша этот поганый дом, эту странную, совершенно не мою жизнь и проклятую память о том, что со мной произошло.
– Повезло? Вот эта жизнь, двойного попугая в клетке – это, по вашему – повезло? Да в гробу я видела такое везение. Вместе с вами.
У Армена поквадратнела челюсть, он поиграл желваками, но справился
– Ты не в гробу бы лежала. Ты сначала бы сгнила живьём, вся, начиная с ног, а потом тебя бы сожгли. Как дрова. А гнила бы ты долго. Полгода. Медленно распадаясь. У тебя бы отваливались гнилые куски кожи, обнажая кости. Так протекает эта дрянь.
Я почувствовала, как у меня зашевелилась шкура между лопаток, покрылась мурашками и стала ледяной. Мне хотелось зажать ладонями рот Армена, чтобы он заткнулся, но он продолжал
– А чудом выжила бы, так умерла от рака своего. Агрессивного, между прочим, донельзя, такой как не лечи, он всегда возвращается. А тут ты, как новенькая. Твой организм омолодили минимум на десятку. А то и больше. Пользуйся. И деньги рекой потекут. Тебя пользовать будут лет пять. Потом останешься в этом лагере, на пенсии. Тебе повезло, а ты корячишься. Глупая женщина.
Последние слова он как-то так сказал, что у меня ослабла жёсткая пружина внутри, я обмякла, упала на подушку и зарыдала, давясь соплями. А он сидел рядом и тихонько гладил меня по спине тёплой, большой ладонью
Глава. 2
Я растерялась. Стоять голой в прибое в полном одиночестве, и стоять совершенно обнажённой и беззащитной прямо перед своим куратором, пусть он и врач, это совершенно разные ощущения. Я вся внутренне сжалась и не понимала, что мне делать – броситься в воду и поплыть куда глаза глядят или повернуться к Армену лицом, представ во всей своей обновлённой красе. А тот молчал. Ел меня глазами поедом, я прямо чувствовала огненные прикосновения его взгляда на своих бёдрах и ягодицах, и молчал. Ситуация стала странной, и я решилась на второе. Броситься сейчас в воду и поплыть, как полная дура, было бы абсолютным идиотизмом, и я, скрестив руки на груди, повернулась. Армен шёл к воде. У него была странная походка, сильная, но неуклюжая, так, наверное,