Она приходила под утро,

      Когда ты притворялся спящим.

      С ней было ужасно трудно.

      Ты не был ее настоящим.

      Ты не был ее прошедшим

      И будущим ее не был.

      Ты был городским сумасшедшим,

      Решившим потрогать небо.

      Не последним, не первым,

      Чье лицо ей знакомо смутно,

      Чьи она целовала нервы,

      Когда приходила под утро.

      Как-то незаметно пролетело лето.

      Выгорели волосы, поутихли страсти.

      Ты сложила песенку вот про все про это,

      И родила девочку и назвала Настей.

      А из этой песни, выдернув две строчки,

      Подрписала фотку с улыбкой равнодушной.

      Ты сама расставишь все на свете точки,

      А ему и знать-то ничего не нужно.

      Я так долго была блондинкой

      И так долго лгала себе,

      Что быть гордой веселой льдинкой

      В самом деле нравиться мне.

      Я так долго жила на чужбине,

      Где старалась тебя забыть,

      Где все песни были чужими,

      Где не принято с горя пить.

      Я так долго не видела снов,

      Отучая себя мечтать,

      И зубрила десятки слов,

      Не способных обозначать.

      И вот я опять с тобой.

      Но ни на что не сил

      После слов: ты стала чужой,

      Я тебя другую любил.

      Я полюбила белое вино,

      Зимнюю Ялту, фразу «се ля ви»,

      Немое черно-белое кино,

      И тот парфюм, что ты мне подарил.

      Мне стал вдруг нравиться церковный перезвон,

      И серебро, и капли янтаря,

      И дом, построенный для нас твоим отцом,

      В котором мы не прожили ни дня.

      И стал вдруг самым главным серый цвет.

      Цвет глаз ее и цвет ее волос.

      Твой самый сокровеннейший секрет,

      Узнать который мне, к несчастью, удалось.

      Твой смех – осколки стекла,

      И тебе было все равно,

      Кровь из сердца текла

      Или вино.

      Твое лето – лесные пожары,

      А не бледный румянец зари.

      Тебе всегда было мало

      Просто любви.

      Я долго от тебя уходила.

      Я превратилась в мечту манящую.

      Но ты был настоящий мужчина

      И выбрал настоящее.

      Она резала вены кухонным ножом.

      Но сначала готовила ужин.

      Он был ей так нужен,

      Но все равно не пришел.

      Ей сказали, что время лечит.

      Только он ей все время снился.

      И в один теплый июльский вечер

      Она сожгла все его письма.

      И пошла к старой колдунье,

      И страшные слова шептала.

      Она