-В Лихой нынче стоим… Кады у… хутора  Подколодновки перешли на правый берег Дона, так наш комсвокор сразу сказал… мне: «Ну, Григорий Панкратыч, раз перекинули нас по правому берегу, то, считай, Новочеркасск с Ростовом наши будуть!..» Он ить, наш-то, Мокеич-то…, каков… Эге-е… Пер-р-р-вая шашка Республики! Его как еще в мае прошлого года пуля сняла с седла, так все… наши  думали – все!! Шабаш! Пропал наш комсвокор! Грудь разворочена!.. Во-от, -он вытягивал свои жилистые красные руки, -на энтих самых руках и нес я его, страдальца, -привирал, совсем уж по-детски всхлипывая, Гриня и скупая мужская слеза, искрясь, неспешно сползала по его румяной щеке, – а он…, а он… В беспамятстве свезли мы его в Богучар, оттудова – прямо в город Саратов. А там доктор, энтот, как его, Спасо…, Спасо…, ну да бес с ним, так просто чудо! Чудо совершил! Два ребра ему, сердешному, как есть – вынул. Как … тот Господь – Адаму!– и крестился небрежно в угол на Николая-угодника, – пол-легкого отхватил. Ребра посрастил… И поставил нашего соколика на ноги!.., – и наливал кисловатый первач , покачиваясь,  в мутноватые рюмки снова и снова.