Алкоголик. Андрей Воронин
Читать онлайн книгу.
ответа, продолжал Лаптев, – ты хочешь убедить меня в том, что дело о нападении на машину Кондрашова можно считать закрытым? Судя по твоему рапорту, нам осталось только изловить и расколоть этого. как его. Абзаца? Что за идиотская кличка! У него что, имени нет?
– Есть, наверное, – предположил Чиж. Украдкой он сделал глубокий выдох и проанализировал ощущения, которые возникли при этом у него во рту. Кажется, перегаром от него не разило: мускатный орех, как всегда, помог. – Но кличка – это все, что мы о нем знаем на сегодняшний день. Кличка да еще тот факт, что кто-то заказал ему Кондрашова. Кстати, не пойму, чем вам не нравится его кличка. Абзац – это по существу. Знаете, как иногда говорят: абзац, мол, тебе пришел. Вот он и есть этот самый абзац.
– Судя по тому, как он управился с Кондрашовым, – проворчал Лаптев, – это не Абзац, а так, любитель на уровне дворовой самодеятельности. Лично я считал и продолжаю считать, что твой Кондрашов сам организовал это покушение для поднятия собственного авторитета.
Чиж пожал плечами, давая понять, что начальству виднее, но сам он остается при своем мнении. Личность депутата, ухитрившегося залезть в долги к бандитам, не вызывала у него ни сочувствия, ни симпатии, но необъяснимая ненависть Лаптева к Государственной думе вообще и к ее депутатам в частности во все времена казалась ему просто наивной провокацией, направленной на выявление среди сотрудников отдела неблагонадежных и вообще нигилистов. Можно было не сомневаться, что майор Чиж значится в списке подобных подрывных элементов под первым номером, причем с незапамятных времен. Лаптев никогда не скрывал, что считает Чижа слабым звеном в славных рядах правоохранительных органов.
Радио, стоявшее на сейфе, бормотало и гудело, как застрявший на вершине горы отец Федор после похищения колбасы у Остапа Бендера и Кисы Воробьянинова. Это хриплое бормотание вдруг стало безумно раздражать Чижа, и он, привстав со стула, выдернул шнур репродуктора из розетки.
– Ты чего? – отрываясь от разглядывания – именно разглядывания, а не чтения – рапорта, удивился Лаптев. – Хорошая песня. Ты что, Киркорова не любишь?
– Обожаю, – проворчал Чиж, знавший, что Лаптев отлично проинформирован о его музыкальных вкусах, как, впрочем, и обо всем остальном. – Просто голова болит.
Лаптев немедленно уставился ему в лицо внимательным взглядом, и Чиж горько пожалел о сказанном. Мускатный орех, конечно, хорошее средство, но мешки под глазами он не убирает и не способствует улучшению внешнего вида.
– Плохо выглядишь, Николай Гаврилович, – сказал Лаптев, на сей раз совершенно неприкрыто принюхиваясь. – Куришь много, в кабинете у тебя дышать нечем. Хоть бы форточку открыл, что ли. И вообще, Коля, – внезапно переходя на задушевный тон, от которого Чижа передернуло, продолжал он, – что ты все работаешь да работаешь. Давненько мы уже не собирались своей компанией. Живем, понимаешь, в соседних подъездах, а встречаемся только на работе. Надо бы собраться, посидеть. Бутылочку раздавим, о жизни поговорим.