Последнее купе. Андрей Воронин
Читать онлайн книгу.
вот думаю: нет ли здесь какого западла?
– Этот говнюк спрятал товар и не хочет показывать, – проворчал проводник, морщась от едкого дыма. – Вот и все западло.
– Думаешь, догадывается о чем-то?
– Не должен. Хотя. кто его знает. Я в 96-м на московской линии работал, когда снял двоих. Хозяину-то все равно, кто несет товар, он фамилию не спрашивает, к тому же у меня он возьмет на пять процентов дешевле, чем у курьера, ему ж выгода только. – Ахмет поежился, обнял себя за плечи. – И мне выгода. Тогда, в 96-м, Нияз, брат, как раз съезжал из Баку – деньги во как нужны были, хоть в петлю лезь. И вот я смотрю: лохи из Чилихинской пятнадцать кило «черни» вынесли, сидят в купе, после поллитры лыка не вяжут, баба и так и сяк перед ними, мясом крутит – хоть бы хны. Ну, что мне было делать?..
– Да, теперь курьеры осторожные стали, – сказал Балчи. – Похитрели.
– И не таких хитрожопых видели. И ломали. И…
– А если он никакой не курьер?
Проводник посмотрел на Балчи, как на последнего идиота.
– Да я этих ханырей третий год туда-сюда вожу, ты что думаешь? В Москве Лойд, в Мурманске – Сивый. Никогда, запомни, Балчи, никогда в наше купе не сядет чужой человек.
– Да уж прямо.
Ахмет закашлялся, сплюнул.
– Ты сейчас болтаешь, как баба, слушать противно. Тебе сказали: никогда. Никогда – это значит никогда! Такой закон природы. Да ты на рожу хотя бы посмотри. Рожа! Он неделю этой рожей колючки пахал, от разъездов прятался. Ты хоть раз видел человека, у которого земля под ногами горит? Ну и захлопнись. Все.
Некоторое время они стояли молча. Ахмет бросил в рот «моргалик», стал жевать. Вены на висках взбухли, дыхание участилось.
– Вот сука, – он покрутил головой. – Еще девчонку сопливую где-то прихватил, пыль в глаза пускает. Ничего, мол, не знаю, мы на экскурсию едем.
– Может, он ей свой товар и запихнул куда-нибудь? – Балчи улыбнулся.
Ахмет прикурил новую сигарету и тут же с отвращением отбросил.
– Скоро узнаем, – сказал он.
Кафан лежал на багажной полке плацкартного вагона № 16 и считал ментов.
По степи крадется три тысячи сто сорок один мент; а вот три тысячи сто сорок второй мент побежал; три тысячи сто сорок третий, три тысячи сто сорок четвертый. И так далее. Кафан считал, чтобы не уснуть. Он знал, что пока менты крадутся по степи, его глаза будут открыты. Рефлекс. Или инстинкт?.. Какая разница.
А Шуба дрых с двух часов ночи, скотина. Скрутился калачиком, слюни под щеку пустил – лежит, дрыхнет, воняет. Шуба привык быть на подхвате, ему на все плевать. Простая философия: когда начальству надо будет, тогда его разбудят.
Кафан повернулся на спину, поднес часы к глазам. Двадцать минут четвертого. Еще рановато. Надо ждать.
Три тысячи сто сорок шестой мент. Три тысячи сто сорок седьмой – ого! жирный такой, затылок в три этажа, воротник форменной синей сорочки потемнел от пота. Крадется. Ползет. Хочет отобрать у Кафана товар, падаль, и сам нажраться героином, запустить свою рожу в порошок по самые свинячьи уши. Хрю, хрю. Ну, это еще как сказать. Кафан