Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки. Владимир Соколов
Читать онлайн книгу.
мировой архитектуры. «Успокоение и очищение от забот» проистекает во мне, когда я любуюсь его совершенными формами, величественной красотой Дворца (только с большой буквы!). Не один я восхищаюсь им. Достаточно и того, что М. Булгаков в ключевой сцене романа «Мастер и Маргарита» поместил своих героев – Воланда и Азазеллу – на «каменную террасу одного из самых красивых зданий Москвы». И в зарубежных книгах о шедеврах мировой архитектуры этот Дворец всегда занимает одно из первых мест.
Речь идет о лучшем, по моему мнению, творении великого русского зодчего Василия Баженова, известном как Дом Пашкова. Стоит он, почти примыкая к Ленинской библиотеке (ныне Российская государственная библиотека), по-своему тоже весьма замечательному по архитектуре зданию.
В школьные годы часто хаживал я в Дом Пашкова, поскольку в нем размещалось отделение Ленинской библиотеки для подростков. Но почему я остановился на этом Дворце? С его «спины» по краям отходят во двор два длинных двухэтажных флигеля. В них располагались в царские времена помещения для кладовок, для кухни, для прислуги и прочей челяди. Так вот, в советское время они преобразовались в коммунальные квартиры, как говаривали, с одним туалетом на двенадцать комнат. В одну из таких комнат меня и привезли из роддома. По словам родителей, прожил я в ней около года. С точки же зрения моих политических воззрений главное здесь то, что флигели эти выходили на улицу К. Маркса и Ф. Энгельса. Так она называлась до возвращения в наши времена ее старого наименования. Затем младенца (то есть меня) перевезли с улицы К. Маркса и Ф. Энгельса на улицу К. Маркса (ныне вернувшая свое дореволюционное имя – Старая Басманная). На немецкий же рынок, ближайший к нашему дому, часто ходили мы с мамой на улицу Ф. Энгельса. Ну как здесь не стать марксистом?
Вернемся теперь после всех отступлений к главной теме главы – дитя войны.
Военные годы как целостного куска своей жизни я не помню. Шесть лет мне было, когда война началась. Но в памяти у меня ярко, как на цветной киноленте, остались отдельные картины, связанные с войной. О них и хочется мне рассказать.
Буржуйка в центре комнаты. Длинная труба идет в форточку. Отец на фронте. Мама печет блины из картофельной муки. Балуясь, сбросил я затасканные тапочки с ног, и попали они прямо в кастрюлю с тестом. Мама вздохнула, вынула их и продолжила печь блины. На эти блины иногда захаживал заместитель коменданта Москвы, хороший знакомый отца, генерал Киселев (позднее расскажу, почему он и другие весьма видные люди к нам заглядывали). В комнате остро пахнет ацетоном. Это мамина надомная работа: склеивать две пластмассовые половинки опасной бритвы. Иногда я на них под ее руководством выжигал: «Бей фашистов!», «За Родину, за Сталина!».
С генералом Киселевым связано нескольких событий в жизни нашей семьи. Одно из них касалось моей сестры. Была она старше меня, и в военные годы у нее уже появились ухажеры. Один из них особо выделялся. В гости к нам стал заглядывать статный красивый капитан с колодкой боевых орденов